— Да, — заметила Акила, — ты из тех людей, которые многое согласны переносить ради того, чтобы просто остаться в живых. Делай так, как мы говорим.
Она похлопала его по бритой макушке, но в этой ласке скрывалась такая же угроза, как и в прямых словах киммерийца.
Амрам глубоко вздохнул.
— Ладно. Идемте за мной и ведите себя очень-очень тихо. От этого зависит наша жизнь.
— Веди, — сказал, ухмыльнувшись, Конан.
В соседнем помещении они обнаружили дежуривших стражников, которые были либо мертвы, либо усыплены, бегущие пленники не стали выяснять, что именно. Конан нагнулся и подобрал короткий стигийский меч, а Акила взяла кинжал. Экун хотела было забрать длинную алебарду, но Акила остановила ее.
— Никакого длинного оружия, — шепнула она. — Оно неудобно в узких коридорах и создает много шума.
Амрам высунул голову из двери и посмотрел в обе стороны.
— Снаружи никого, — прошептал он громко. — Идите за мной.
— На этот счет не беспокойся, — заверил его Конан. — Я буду у тебя за спиной.
— Может показаться, что ты мне не доверяешь, — обиженно проговорил Амрам.
Киммериец оставил это замечание без ответа.
— Почему так тихо? — спросил Конан.
Они проходили по району, который, как он знал по прошлому опыту, занимали ремесленники. Всюду была тишина, помещения пустовали.
— Сейчас ночь. Даже здесь, где нет ни солнца, ни луны, должны быть день и ночь. Людям нужно спать, и для удобства организации труда все спят одновременно. Лишь работники вентиляции и некоторых других необходимых служб работают и «ночью».
Сзади к нему подошла Акила.
— Каких таких необходимых служб?
— Т-с-с-с-с! — Амрам поднял руку, призывая всех к тишине. — Работники одной такой службы сейчас приближаются. Сюда! — Амрам затолкал всех в чулан, где хранился инвентарь для приборки.
Беглецы оказались в тесноте среди метел, швабр, тряпок и ведер.
— Что там? — спросила шепотом Акила. Ее тело было плотно прижато к спине Конана.
— Какая разница, — произнес с улыбкой киммериец. — Мне здесь нравится.
Она ударила его по затылку.
— Тихо! — зашипел Амрам. — Это патруль освещения!
Вход в чулан был завешан занавеской так, что оставалась щель. По коридору шли два раба. Около каждого рожка они останавливались. Конан уже обратил внимание на то, что горел лишь каждый третий факел: несомненно, из-за того, что сейчас была «ночь». Эти рабы подстраивали пламя горящих факелов. У каждого негорящего рожка один из рабов пригибался и нюхал. У одного такого рожка раб нахмурился и молча подал знак другому. Другой раб вынул из сумки какой-то бронзовый инструмент и что-то поделал с рожком. Первый раб снова понюхал, затем кивнул. Они прошли мимо.
