Пан Кушнер, появившись во дворе, вмиг рассеял сомнения. Шел он в обществе еще двух человек, и все они были полуголые и распаренные, явно только что сошедшие с банного полка и не смывшие с себя березовых листьев. При этом Сильвестр Маркович уже говорил с кем-то по телефону и, скорее всего, на японском или китайском языке. Но даже и в таком виде Волков точно угадал, который из них американец, ибо гражданина Соединенных Штатов можно было узнать даже голого, и не только по накачанным мышцам и белозубой улыбке: сквозь печать независимости и свободы проглядывал наивный, еще не уверенный в себе и оттого дерзкий подросток, хотя на вид молодому человеку было лет тридцать.
Третьим был, как и полагается, безликий, но толстозадый и женоподобный переводчик с крупным армянским носом, однако с китайским разрезом глаз.
– Мистер Странг! – торжественно проговорил Сильвестр Маркович на чистом английском. – Позвольте представить моего помощника, господина Волкова.
Мыкола выслушал переводчика и ощутил, как растет на глазах, ибо никогда помощником самого пана Кушнера не был и господином его не величали.
Натовский чин молча выбросил вперед руку, словно бейсбольную биту, но пожал пятерню Волкова как-то вяловато.
– И каково же положение дел на этот час? – по-русски спросил депутат, но с грузинской интонацией Сталина. – Думаю, Дременко передал вам мое личное поручение?
Все-таки пан Кушнер ему поручил подготовить охоту! А голова схитрил ! Но сдавать будущего тестя он сейчас не собирался.
– А як же ж, Сильвестр Маркович! За вашим дорученням и працювалы. Дозвольте доложить диспозицью? – блеснул, как ему казалось, мовой таможенник, но был тотчас остановлен.
– Можно говорить на русском, – позволил депутат и теперь уже походил на Иосифа Виссарионовича даже внешне. – Переводчику будет проще работать.
– Через своих людей в России я установил место обитания мутантов, – доложил Волков, вновь изумляясь четкости своей мысли. – Это район второй партизанской заставы. Сейчас мой доверенный человек отслеживает пути их передвижения и уточняет местонахождение логова. А также установлено, что неизвестные пока существа переходят границу на двенадцатом километре стены, где мною обнаружен секретный тоннель контрабандистов. Вход в него отмечен условным знаком – фразой «Смерть коммунистам» на немецком языке.
Склонившись к американцу, переводчик торопливо что-то шептал ему на ухо и одновременно массировал шею, как недавно Волков Любке Когут. При этом лицо натовца обретало вальяжно-деловой вид, будто слова таможенника, как благословенный ветерок, сдували с него серую пыль подростковой неуверенности.
