– Как он сигарет попросил?
– Никак… Сама дала. Я всегда сама даю, если хочется.
– Может, он внушил тебе эту мысль?
– Треп, ничего он не внушал! – уверенно заявила она. – Я же знаю: от ночных грабителей в первую очередь нужно попробовать откупиться… Зачем тебе все это, Коль? Слушай, помассируй мне шею, а? Кажется, мышцу потянула…
Танцовщица села к нему вполоборота, подставив спину.
– В каком месте он напал? – Волков потер влажную от пота, длинную шею. – Мне надо точно.
Она недоуменно обернулась:
– Ты рехнулся? Да меня девки завалят, если скажу!
– Полная гарантия, Люб! Слово даю!
– Даже не проси! Мне проще нарушить зарок и под тебя лечь, чем трафик сдать… Да зачем тебе мутант, Коль? Дременко прибежал, наорал, теперь ты…
Говорить ей правду было опасно, разнесет, и тогда Волков решил зайти с другой стороны:
– Ну, хочешь, на колени встану?
И мгновением позже сильно пожалел об этом…
Дверь в грим-уборную распахнулась, и по тяжелой поступи, по незримому движению тела он сразу угадал, кто вошел… По спине к затылку пробежал мороз, как бывает в раннем детстве от ужаса перед темной комнатой.
– Не дает? – нарочито изумилась Тамара. – Ах она, тварь!
Волков с Любкой обернулись одновременно – судебный пристав стояла, как скала, выставив вперед уступы бедер, живота и груди, словно предлагая немедля покорить эту высоту. Распахнутый форменный китель и вздыбленные, изготовленные на заказ полуметровые погоны на плечах выдавали ее истинное настроение.
– Выйди! – Неведомым ранее, поистине волчьим усилием воли он вернул себе самообладание. – И не мешай мне работать!
У разбуженной старой девы сил на иронию уже не было:
– Работать?!
– Работать!
– Я ему даю – не берет! – открыла Тамара ярко и хищно накрашенный рот. – А у этой прошмандовки просит! Готов на колени встать!! Думаешь, я танцевать не умею?!
От резонанса ее голоса с потолка и стен взвихрилась золотистая пыль. Любка зажалась в угол канапе, собравшись в комок, – сработал навсегда вживленный в сознание инстинкт рабыни. Мерно и далеко гудящий зал ночного клуба замер. И эта пугающая тишина неожиданным образом ввела Волкова в состояние, сходное разве что с состоянием аффекта.
– Вон отсюда, женщина! – словно мутант, прорычал он и неожиданно толкнул ее грудью. – Умри, шалава!
У них были несравнимые весовые категории, кроме того, Николай Семенович был ниже ростом на полголовы и втрое уже в плечах. Несильный, щадящий толчок пришелся в мягкий, складчатый живот. Но Тамара вдруг рухнула в канапе, чуть не придавив Любку, и новая, добротная на вид, мебель вмиг с грохотом развалилась на части, приземлив таким образом грузное расплывчатое тело. Пол содрогнулся, качнулся, отчего трельяж сорвался со столика и брызнул зеркальными осколками по всей гримуборной.
