Словно перехватив его взгляд, одна из тварей кинулась вперед. Смяв сетку, она вцепилась в трубу радиомачты и начала яростно дергать ее. Та раскачивалась все сильнее, вдруг со звоном лопнули растяжки и мачта рухнула, проломив крышу соседнего барака. Тварь уронила из пасти кусок сломавшейся трубы и двинулась дальше.
Философ еще не успел осознать опасности, когда огромная морда заметившей его гексы с силой ударилась о загудевшие прутья. Обрамлявшие пасть изогнутые роговые крючья вцепились в них, склоненная шея напряглась — и вмиг вырвала массивную решетку из камня. Он едва успел отскочить — рама тут же разлетелась вдребезги. На расстоянии вытянутой руки он увидел зияющую воронку пасти. Внутри ее алчно сжималось множество радиально сходящихся иззубренных пластин, разделенных пульсирующими складками плоти. Философа оглушил страшный рев, его обдало едкой вонью и жаром. Над огромными, ярко-голубыми глазами твари с вертикальным, как у файа, зрачком, дыбом стояла длинная белая шерсть.
Теряя сознание от ужаса, он ударил тварь табуреткой. Гекса снова взревела, ее голова неуклюже ворочалась внутри барака, круша нары и сбивая с ног безумно кричащих людей. Наконец, ей удалось схватить кого-то и, ломая несчастному кости, вытащить его через окно. До Окруса донеслось жуткое чавканье и хруст.
Барак обратился в сущий ад — все кричали, метались, пытаясь спрятаться. Над головой затрещали стропила, в стену, к которой он прижимался, снаружи что-то ударило с такой силой, что посыпались кирпичи. Потом последовал еще один удар и еще — он едва успел отползти. Стена с грохотом рухнула, в клубах пыли показалась развалившая ее тварь; сильно разбившись, она кружилась на месте, громко шипя.
Когда кто-то подтолкнул его сзади, он испуганно дернулся — и перевел дух, узнав Нэркиса Уэрку, бывший полковника Внутренней Армии и своего единственного здесь друга.
— Смотри, — крикнул тот, — ограда повалена, охраны нет — мы можем бежать!
— Ты с ума сошел! Твари разорвут нас тут же!
— Да? А мне показалось, что все они направились к комендатуре.
Философ прислушался — от здания комендатуры лагеря тоже доносились истошные вопли и стрельба. Не говоря больше ни слова, они перебрались через груду кирпича во двор. В тот же миг раздался жуткий, режущий уши вой, и двор осветило пламя.
Добежав до угла барака, они увидели, что одна из гекс, пылая сверху донизу, со страшным ревом катается по земле — в нее попали из огнемета. Остальные твари от этого зрелища словно обезумели — они кидались на высокое ограждение комендатуры так, что толстые стальные прутья прогибались, хватались за поперечины и тянули, взрывая ногами землю. Вторая тварь вспыхнула от огнеметного выстрела, за ней третья и четвертая — но остальных это не остановило. Совместными усилиями им удалось сорвать с опор секцию решетки и они, толкаясь, полезли в пролом. Со всех сторон сбегались остальные гексы. Их привлекало движение — неважно, какого рода.
