Отвечая на вопросы Акаша, касающиеся ее травм, она продолжала смотреть на сэра Гидеона. Он держал кружку с элем, к которому так и не прикоснулся. Она смотрела на его руки и представляла себе, будто они касаются ее. Хотя он ни разу не взял ее под руку.
Она бесстыдно любовалась им. Суровая красота его лица, безупречность черт наводили на мысль о рыцарях-крестоносцах. Рот его можно было бы назвать лишь волевым, если бы не чуть припухлая нижняя губа — признак чувственности. С него можно было бы лепить святого, если бы не глаза.
В этих горящих глазах не было святости.
Они были черными и бездонными. Исполненными страстей и боли.
И гнева.
Все потому, что кто-то посмел обидеть ее.
Чариз была тронута до глубины души, и все же она должна бежать от них. Очень многое зависело от того, сумеет ли она сохранить свое имя в тайне.
Но сознание того, что такое замечательное создание, как сэр Гидеон Тревитик, так решительно встало на ее сторону, должно было воодушевить ее, поддержать в ней позорно слабеющую решимость.
Гидеон встретился с ней глазами, и в его взгляде она прочла предостережение. Он встал и подошел к окну.
Чариз уставилась на его спину. Он не произнес ни слова, но взгляд его сообщал: «Держись от меня подальше».
Акаш что-то делал с ее запястьем. Боль почти прошла. Даже ребра перестали ныть. Внезапно ей вспомнилось темное стойло, в котором вчера ночью ее нашел Гидеон. Если бы не он, если бы не помощь Акаша, страшно было подумать, как бы она себя сейчас чувствовала.
Интуиция подсказывала ей, что Гидеону, рыцарю без страха и упрека, она могла бы безбоязненно вверить свою жизнь. Все рассказать ему и отдаться на его милость.
Но Чариз ничего о нем не знала. Слишком велик был риск. Если сэр Гидеон передаст ее властям, сводные братья тут же примчатся в Портсмут, и она снова окажется в их власти.
Или, что еще хуже, Гидеона и Акаша ослепит ее золото, как это происходило чуть ли не с каждым из ее поклонников. Сердце ее кричало о том, что они хорошие люди. Опыт призывал к осторожности. Даже хорошие люди с готовностью изменяли своим принципам, когда узнавали о ее богатом наследстве.
Безопаснее полагаться на собственные ресурсы, какими бы они ни были скудными.
— Спасибо за все, что вы оба для меня сделали, — тихо произнесла Чариз, понимая, что тем самым платит им за доброту черной неблагодарностью.
— Всегда к вашим услугам, — сказал Акаш и, согнув ее руку, снял перевязь.
Гидеон, не проронив ни слова, продолжал смотреть в окно.
