Глядя на сэра Гидеона, Чариз испытывала непонятное волнение.
— Простите, мисс Уотсон.
Акаш, державший ее за плечи, поднял руки.
Она покачала головой:
— Ничего.
Она покраснела, когда осознала, что Акаш видел, на кого она смотрит. Распрямившись на шатком стуле, она постаралась взять себя в руки и дышать ровно.
Когда она посмотрела на своего врачевателя, сочувствие в его глазах заставило ее сжаться. Он был видным мужчиной. Но его благовидная внешность вызывала в ней отклик лишь эстетического свойства, как бывает, когда смотришь на чей-то красиво написанный портрет. Совсем не такую реакцию пробуждал в ней сэр Гидеон.
Гидеон отошел от костра и растворился в темноте. Вернулся он с жестяным котелком, который подвесил над огнем. Она так увлеклась наблюдением за ним, что не услышала журчания ручья неподалеку. За ее спиной Талливер что-то ласково шептал лошадям.
Как только подогрелась вода, Акаш влажной тряпицей стер с ее опухшего лица грязь и кровь. Даже легчайшее прикосновение обжигало, однако Чариз, превозмогая боль, старалась не дергаться и не стонать. Чариз не удержалась и посмотрела на Гидеона.
Его взгляд был устремлен на нее.
Гидеон замер, чувствуя, что она смотрит на него, и направился к карете. С задника кареты он достал еще несколько складных стульев и расставил их вокруг костра. Она опустила голову, понимая, что леди не пристало с таким нескрываемым интересом рассматривать мужчину.
Акаш открыл саквояж и достал небольшую керамическую банку. Когда он открыл ее, из банки остро запахло каким-то растительным снадобьем. Чариз отшатнулась, но тут же снова выпрямилась на стуле. Акаш принялся втирать в ее щеки мазь. Лицо ее горело огнем. Она не смогла сдержаться и вскрикнула от боли.
— Проклятие! Ты делаешь ей больно! — воскликнул Гидеон. — Осторожнее!
Акаш пропустил слова Гидеона мимо ушей и обратился к Чариз:
— Где еще у вас травмы?
Ребра ее ныли, и на коленях остались ссадины после многочисленных падений, но сильнее всего пострадали рука и лицо.
— Больше нет травм.
Акаш пристально посмотрел на нее.
— Вы уверены? — спросил он.
— Да.
Чариз боялась, что Акаш снова причинит ей боль и она просто не выдержит. У нее и так все плыло перед глазами.
— Я перевяжу вам руку, чтобы опухоль спала.
Акаш открыл еще одну склянку с мазью и втер лекарство ей в руку. Мазь была такой же пахучей, как и предыдущая, но, когда он втирал ее в кожу, по телу растекалось тепло.
Скорее бы эта пытка закончилась. Шаль не спасала ее от пронизывающего ветра. Чариз боялась, что вот-вот потеряет сознание. Акаш перебинтовал ей руку.
