— Мы полагаем, что тело графа должно быть захоронено в фамильном склепе, — разъяснил Лотакинт.
— Насколько я понимаю, его сиятельство покончил с собой? — уточнил долговязый жрец в синей хламиде.
— М-м-м… формально да, но мы считаем, что он был… э-э-э… не в себе. Вы могли бы пойти нам в этом навстречу?
Жрец задумался.
— И еще эта история с кинжалом, — пробормотал Ларс.
— Какая история? — спросил жрец.
— Девочка что-то плела, будто видела в кабинете окровавленный кинжал, но мы ничего не нашли, — добавил кастелян, — граф может и был не в себе, но не настолько чтобы пытаться сначала зарезаться, а потом выброситься из окна. Да и насколько я смог разглядеть, ножевых ран на теле не было. Хотя при том, в каком состоянии было тело…
Иган возмущенно фыркнул.
— Ты же не будешь утверждать, что по нашему замку рыщет невидимый убийца?
— Нет, конечно, — смутился Ларс, — я просто напомнил…
— Формально в случае невыясненных обстоятельств, решение принимается в пользу погибшего — вмешался Родгар, — насколько я помню.
— Да, вы совершенно правы, — кивнул жрец, — тогда будем считать это несчастным случаем, произошедшим при невыясненных обстоятельствах. У нас есть для этого все формальные основания.
— Ну вот и хорошо…
— Кстати, а почему замковая капелла пустует? — добавил жрец, — я полагал у вас есть собственный служитель культа.
В воздухе повисло неловкое молчание.
— Старый капеллан умер от лихорадки, — наконец произнес Лотакинт, — а нового граф никак не собрался найти.
— Ну что ж, думаю, наследница этим озаботится, — жрец встал, — полагаю нам пора начинать готовиться к обряду.
Уртиция бессмысленно поглядела на поднос с обедом.
— Вам нужно поесть, госпожа, — заверила ее Мольфи, — вам необходимы силы, чтобы присутствовать на погребении.
— Да, — негромко произнесла та, — мне надо быть сильной, вот и Румпль то же самое мне говорил… Но я слабая. И осталась совсем одна.
— Не говорите так, госпожа, мы все с вами.
— Да, конечно, я понимаю… Оставь меня, я должна подумать.
— Я не могу, — Мольфи бросила испуганный взгляд на прикрытое внутренними ставнями окно, — это невозможно.
— Я приказываю, — в голосе Уртиции послышалась непривычная решительность.
Мольфи вышла, закрыла дверь и приникла к ней ухом. С той стороны было тихо.
— "Если она вздумает распахнуть ставни, я это услышу" — подумала девушка.
Замковый склеп располагался глубоко под мощеным внутренним двором. Там было темно, пыльно и душно. Свисавшая со стен паутина налипала на лица вошедших, заставляя их все время ее стирать.
