Она лежала с закрытыми глазами и не решалась взглянуть на Ульриха. И хотя из-за тяжести его тела она с трудом дышала, ей хотелось, чтобы он продолжал лежать на ней вечно.
— Надеюсь, я не испортил твое прекрасное платье, — словно издалека услышала она голос Ульриха.
Это замечание показалось ей не совсем уместным. За то, что она сейчас пережила, Афра готова была отдать и свое платье, и все, что у нее было. Но, возможно, Ульрих фон Энзинген был так же охвачен чувствами…
Прошло некоторое время, прежде чем Афра снова смогла ясно рассуждать. Первая мысль, которая пришла ей в голову, была: рыбак и его жена! Даже подумать страшно, что будет, если они застанут ее с мастером Ульрихом.
— Ульрих, — нерешительно начала Афра, — будет лучше, если…
— Я знаю, — прервал ее Ульрих и поднялся с нее. Он поцеловал девушку в губы и сел на край кровати. — Хотя ты уже не ребенок. Рыбаку не в чем тебя упрекнуть.
Афра встала и пригладила свое зеленое платье. И, поправляя косу, сказала:
— У тебя есть жена, и ты знаешь, что это значит для такой, как я.
Ульрих фон Энзинген закричал:
— Никто, ты слышишь, никто не посмеет тебя обвинить! Я сумею этому помешать.
— Что ты хочешь этим сказать? — Афра вопросительно посмотрела на Ульриха.
— Городского судью самого можно обвинить в любовной связи. Но для этого нужны свидетели. А вообще он поостережется делать это. Потому что иначе ему пришлось бы обвинить и себя, и свою любимую. Ни для кого не секрет, что два раза в неделю Бенедикт спит с женой городского писаря Арнольда. Последнее обвинение в прелюбодеянии в этом городе было подано семь лет назад. — Он схватил Афру за руки. — Я защищу тебя.
Слова Ульриха подействовали на нее успокаивающе. Еще никто никогда ей такого не говорил. Но, когда они стояли так друг напротив друга, Афру охватили сомнения: а стоило ли отдаваться на волю чувств к Ульриху?
Казалось, он прочел ее мысли.
— Ты сожалеешь? — спросил архитектор.
— Сожалею? — Афра попыталась загладить неловкость. — Я не хотела бы пропустить ни одной минуты последнего часа, поверь мне. Но сейчас будет лучше, если ты уйдешь раньше, чем вернутся Бернвард и Агнес.
Ульрих кивнул. Потом он поцеловал Афру в лоб и исчез.
Рыбацкий квартал был погружен во мрак. То тут, то там мелькали отсветы факелов ночных гуляк, возвращавшихся с танцев. Пьяный наткнулся на мастера Ульриха, пробормотал извинения и скрылся. В двух шагах от дома Бернварда слонялся человек с фонарем. Подойдя ближе, архитектор узнал Геро Гульденмунта. Но внезапно фонарь погас, стало темно, и фигура скрылась в ближайшем переулке.
