Тогда Леонид поднял к глазам часы. Это была знаменитая «Омега». Она сияла перламутровым циферблатом, светила тускло золоченым корпусом - маленькое солнце на левой руке - подарок мамы.
- «Омега», - на всякий случай подтвердил Леонид, будто между прочим. На тот случай, если Семен не заметил.
- Сколько? - спросил Семен напрямик.
- Сто пятьдесят. Сфарцевал за двести. Но тебе могу за сто пятьдесят. Ты мне нравишься, - ответил Леонид, не моргнув.
- Я не о том. Сколько часов?
- Двадцать восьмого, - сказал Леонид, опять не моргнув. Будто ничего и не было.
- Мои идут черт знает как. Чухаешь утром в парк, раньше будешь или с опозданием, об этом никакого представления, - пояснил Семен.
- Точные часы - лучшее украшение мужчины. Особенно такие, как «Омега», - бесстрастно заметил Леонид.
- А-а-а, те самые, - протянул Семен с уважением, не рискуя показаться профаном.
Леонид еще раз поднял часы к глазам. На этот раз он плавно пронес, описав ими большую дугу, едва ли не под носом у Семена. Семен проследил за их движением взглядом совы.
- Так сколько? - снова спросил Семен.
- Двадцать пять восьмого.
- Ломишь сколько за них? Я об этом.
- Я уже сказал: за сто пятьдесят. Но только тебе. Скидка за компанию. Люблю компанейских ребят и на этом, конечно, теряю. Да уж ладно, принцип дороже всего, - сказал Леонид, хлопая Семена по плечу.
Все шло как по заказу. Правда, этот простак не отступил от традиции и начал бойко торговаться, предложив баснословно низкую сумму.
- Сотня. Идет? - сказал Семен.
- Только сто пятьдесят. Пятнадцать десяток. И не меньше, - возразил Леонид железно.
Сейчас он словно весил несколько тонн, и вот Семен на него натолкнулся.
- Меня не сдвинешь, Сема. И не трать попусту время, - сказал Леонид сочувственно и вместе с тем непреклонно и походя сочинил маленькую историю о том, как достались часы.
Это было трогательное повествование. О том, как он долго ловил одного наивного француза, но тот лишь прикидывался наивным и на самом деле содрал с доверчивого фарцовщика лишнюю десятку. А в довершение была погоня. Он еле увильнул из цепких рук народной дружины.
- Это было, точно в кинофильме, Сема. Ты видел «Парижские тайны»?
- Два раза, - сказал Семен с гордостью. - Он здорово спрыгнул с крыши. И шею не свернул.
- Так и я, как этот Жан Маре. Они за мной, а я по крыше. Но, к счастью, обошлось пожарной лестницей. Теперь ты видишь, какая работа. Горячий цех. И за сто пятьдесят только тебе. За красивые глаза.
