– Не беспокойся обо мне, Мелисса. Я в прекрасном расположении духа, – ответил он и попытался улыбнуться.
– О, если ты называешь это прекрасным расположением духа, то я боюсь даже вообразить, каким ты будешь в дурном расположении духа. – Она усмехнулась и покачала головой. – И если тебе удается держать себя в руках, то посмотри, что происходит с Лилиан. Неужели ты не видишь, что мучаешь ее? А ведь она любит тебя, и ты это знаешь.
– А ты, неужели ты по своей наивности полагаешь, что любовь – это все? – спросил он, горько усмехнувшись.
Ее глаза вспыхнули.
– Я не маленькая девочка и знаю, что кроме любви есть и другие важные вещи. Но любовь – как вода, она необходима для жизни. И если ты повстречал ее, не торопись потерять. Припади к этому дивному источнику, мой милый братец, и бережно пей из него, потому что другой возможности у тебя может не быть.
Его растрогала заботливая мудрость сестры. Он любил ее. И он любил Лилиан. От этого никуда не скроешься. Но теперь он не верил Лилиан. А разве можно начинать совместную жизнь с недоверия? Каждый раз, глядя на нее, он вспоминал о том, что она солгала ему, и это воспоминание влекло за собой множество других воспоминаний. Он вспоминал времена побега, когда ложь принесла смерть его любимым родителям.
Он понимал, что, возможно, слишком болезненно относится к этому, но ничего с собой поделать не мог. Он надеялся, что со временем эти мысли поблекнут и рассеются. Но у них с Лилиан, похоже, времени было не так много.
Несмотря на то, что Патрик избегал встречаться с Лилиан наедине, он стал приходить каждый день на короткое время и брать Оливию на руки. Лилиан радовала эта перемена. Она с наслаждением наблюдала, как он играет с малышкой, и начинала надеяться, что будущее девочки обеспечено.
Но каково было ее удивление, когда она стала замечать, что родимое пятно над сердцем девочки блекнет после каждого купания. Однажды она взяла мочалку с жидким мылом и потерла грудь Оливии. Девочка захихикала, как будто ее щекотали, но Лилиан было не смешно. Родимое пятно в форме розы исчезло, а то, что осталось, было похоже на обычную коричневую родинку.
Стало ясно, что кто-то несмывающимися чернилами нарисовал на груди Оливии эту розу. Их всех одурачили на какое-то время, и этого оказалось достаточно, чтобы заставить их поверить, что Оливия – дочь Патрика.
Принц постучал в дверь детской на полчаса позже обычного. Лилиан впустила его и тут же показала, что она обнаружила.
