Ответ Генри, как всегда, прямой и честный, заставил ее взгрустнуть.
– Если я приглашу кого-нибудь – любую особь женского пола, – она непременно станет ждать от меня большего, чем я в состоянии ей предложить. Словом, мне пока совсем не хочется ложиться с кем-то в постель.
Шейла опустила глаза, а душа у нее заныла.
– Кроме того, другой такой женщины, которая бы прекрасно ладила с Одри, просто не существует.
– Большое спасибо, – пробормотала Шейла и задалась вопросом: как это понимать? Он мне польстил или приземлил меня?
Но все равно дни, проведенные в Италии, были лучшими в ее жизни, ведь исполнились мечты Шейлы, конечно, кроме самой заветной. Генри ни разу не обнял, не поцеловал ее. Они гуляли по городу, любовались достопримечательностями, лакомились шедеврами итальянских поваров.
– Я никогда не забуду поездку в Рим, – сказала Шейла. – Это было восхитительно.
– А ты помнишь, как вела себя Маргарет? – раздраженно спросил Генри.
Еще бы! Как не помнить!
Маргарет общалась с дочерью, когда ей самой этого хотелось и на своих условиях. Одетая в вечернее платье, уместное, скажем, для оперы, она приходила в кафе неподалеку от собора святого Марка и, поглядывая из окна на туристов, пила шоколад, дожидаясь Одри. Шейла приводила девочку, здоровалась с Маргарет и тут же уходила.
Одри служила эффектной мамочке всего лишь милым украшением, не имеющим ни малейшей возможности открыть ей свою душу.
Шейла убеждала себя, что не вправе быть судьей семейству Рассел, но была слишком близка к ним, чтобы оставаться беспристрастной.
– Помнишь? – повторил Генри.
Шейла кивнула.
– И каково твое мнение?
Как бы подипломатичнее дать ему понять, что Маргарет – плохая мать?
– Мне кажется, она была... она мне показалась какой-то рассеянной, что ли.
– И это все?
– Генри, что ты хочешь от меня услышать?
– Я хочу, чтобы ты постаралась быть со мной откровенной! – Он посмотрел на нее в упор. – Что случилось с твоей прямотой? Бывало, ты, как из пулемета, выдавала свое мнение, не считаясь с тем, нравится оно мне или нет.
Шейла поставила стакан на столик.
– Ты несправедлив ко мне, Генри! Раньше мое мнение интересовало тебя только в отношении какого-нибудь рекламного плаката, а сейчас спрашиваешь, что я думаю о твоей жене. По-моему, это разные вещи.
– Неужели легче юлить, чем дать хотя бы односложный ответ?
– Не вижу никаких сложностей, но прежде чем ответить, хотелось бы кое-что уяснить для себя, раз уж ты настаиваешь. Кстати, я не могу понять, почему Маргарет так мало времени уделяла Одри.
