Она спросила, голодны ли гости.
– Голодны, как гончие псы. Кстати, ведь есть созвездие Гончих Псов. Кем же нам считаться, если мы голодны: псами из своры или звездами из созвездия?
– Ой, да отстань ты со своими остротами! Скоро сам о себя порежешься.
Миссис Рассел приготовила все любимые блюда Генри. Домашние пирожки с мясом, коричнево-румяные и сочные, с пылу с жару, хрустящий картофель, консервированная лососина. Она была большой мастерицей по части кулинарии. Компот из груш с корицей, апельсиновый кекс, покрытый сахарной глазурью, – на десерт.
После обеда Генри предложил помочь матери с посудой, но она сказала: не надо, мытье посуды – не мужское дело. И мистер Рассел охотно поддержал жену.
– Посуда подождет, а вот картины мои я вам покажу, если хотите.
Они поднялись наверх. Миссис Рассел писала в комнате для гостей, прислонив подрамник к спинке стула.
Композиция была смелая – на ярко-синем фоне белые и желтые цветы в терракотовом кувшине. Меньше всего удался кувшин. И Маргарет сказала об этом. Мол, не ощущается фактура, и потом, кувшин почему-то не отбрасывает тени. Но все-таки картина понравилась. Генри даже спросил у матери, нельзя ли взять ее творение с собой и подарить Маргарет.
– Вот только сначала отдам вставить в рамку, – сказала миссис Рассел.
– Не надо, – возразила Маргарет. – Я знаю хорошую багетную мастерскую, там все сделают. – У вас все так симпатично! – сказала она, когда они спустились вниз.
Генри тогда пристально на нее посмотрел.
Простая синяя дорожка на лестнице, белые стены. Повсюду связанные из тряпичных жгутов коврики. Тонкий вкус художника сказывался во многом, только не в одежде. Миссис Рассел была одета довольно скромно. Вкладывая душу лишь в творения своих рук, о собственной внешности она заботилась мало.
Маргарет удивилась, что помнит все до мельчайших подробностей. Она поплотнее закуталась в плед и подумала: уж не тогда ли шевельнулось в Генри недоброе чувство ко мне, когда я окинула миссис Рассел оценивающим взглядом? Она снова обратилась мыслями в прошлое.
– Какая прелесть! – воскликнула она, войдя в гостиную.
Комната и вправду была прелестной. Белые, с розоватым отливом стены. Генри потом сказал, что мать их красила собственноручно. Темно-синий ковер с узором из сплетенных роз. Занавеси, подбитые розовым сатином. Темно-зеленый гарнитур – три кресла и диван. На стенах два натюрморта работы миссис Рассел. Охапки цветов...
– Рада, что вам нравится, – бросила хозяйка дома, взглянув на сына.
