Ферраро-Флорентийский собор и Русь | страница 8



Все это произведение наполнено заведомо лживыми сообщениями, в которых автор противоречит сам себе, и искажениями ряда общеизвестных фактов.

Дело в том, что самым древним и не вызывающим никаких сомнений в точности и в достоверности памятником об отношении русских к Флорентийскому Собору во время и непосредственно после его совершения являются интереснейшие в русской литературе «Путевые Записки неизвестного суздальца», очевидно кого-то из свиты еп. Авраамия. Кто этот «неизвестный суздалец»? Духовное лицо? Светский человек? Мы этого не знаем. Ясно-только, что он земляк еп. Авраамия. Ясно также, что он вернулся в родной город вместе с еп. Авраамием 29-го-сентября 1440 года. Ясно, наконец, и то, что «Записки» были окончены в 1440–1441 г.г. и остались в необработанном: виде.

И вот в этом «Дневнике Неизвестного Суздальца» нет и следа какого-нибудь полемического задора, чувства вражды к латинству и сторонникам "унии". Исидора автор «Записок» называет официальным титулом «Господин»… Заключение "унии" не вызывает в авторе разочарования или обиды. Он говорит об этом совершенно спокойно, как о событии нормальном. «Месяца июля в 5 день, збору бывшу великому (т. е. когда произошел великий собор) и тогда напжсаша грамоты збора (т. е. собора), как веровати во Св. Троицу (так выражает автор споры о filioque, бывшие, как известно, главным предметом пререканий), и подписа папа Евгений, и царь греческий Иван и вси кардиналове и митрополиты на грамотех кождо своею рукою».[21]

Интересна также характеристика нашего памятника, даваемая другим русским ученым: «К латинянам автор относится без ненависти; богослужебные рбряды, хотя, очевидно, и поражают его своими особенностями, не вызывают, однако, с его стороны никакого порицания».[22]

Такое отношение к "унии", такая форма отношения к главному моменту Собора доказывает ясно и бесспорно, по крайней мере, то, что, судя по древнейшим русским документам, отрицательное отношение к Флорентийскому Собору и к «Флорентийской Унии» никоим образом не было всеобщим.

И вот «Путешествие Симеона Суздальского в Италию», о котором мы только что говорили, написанное уже после 1462 г., стало быть, через 21 год минимум после написания «Путевых записок неизвестного суздальца», представляет собою все те же «Путевые Записки», но с присоединением полемического элемента против латинян, чего совсем не было в «Путевых Записках». В этом все. Мы видим, как нарос этот элемент за 20 лет. Флорентийский Собор стал ненавистен. Почему? Мы уже ответили на этот вопрос: по причинам политического роста и новых политических видов Москвы. Еще доказательств? Они есть. В 1908 г., в томе 168 «Памятников древней письменности и искусства», Н. П. Лихачевым было опубликовано «Инока Фомы Слово Похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче». Это — тот самый тверской князь Борис Александрович, у которого, по данным летописей, бежавший из Москвы митрополит Исидор нашел приют, и который, по словам той летописи посадил его, правда, под домашний арест (очевидно, из предосторожности), а потом выпустил, будто бы, как говорит все та же летопись, по милости, великого князя Василия Васильевича.