Китайские истории | страница 11
Сидели, как полагалось, за круглым столом, середину которого занимала круглая вращающаяся платформа. На этой платформе каждую минуту возникало новое блюдо, одно причудливее другого, и каждое блюдо было произведением тонкого восточного искусства. Платформу крутили, чтобы все могли полюбоваться на это восхитительное творение, а потом уносили раскладывать по индивидуальным тарелочкам. Всего таких блюд было подано за время банкета, наверно, пятнадцать или двадцать. Все они были прекрасны, но меньше всего походили на знакомую нам китайскую еду в американском исполнении.
Пили, в основном, напиток, похожий на саке, только тёмного коньячного цвета. Его называют жёлтым вином. Пьют его тёплым, а иногда в рюмку кладут маленький сушёный фрукт, придающий вину дополнительный аромат. Пьют залпом, при этом кричат “Гам бей!”, что значит “До дна!”. Тостов не произносят, но если кто-нибудь сказал что-нибудь смешное или просто умное, появляются желающие с ним выпить. Так что пьют не обязательно все сразу, а группами по два-три или более.
Только мы приступили к трапезе, как кто-то меня спрашивает, нравится ли мне китайская еда. Вопрос задал какой-то важный человек, начальник. Потому что те, которые не начальники, вообще молчат. Начальник задал этот вопрос, и тут все разом замолчали. Даже жевать перестали. Ждут, что я отвечу.
Я говорю начальнику: очень нравится. За столом возобновилось жевание, все улыбаются, кивают головами. Ответ мой одобряют. Сам начальник на это заявляет, что хочет со мной выпить. И мы, конечно, встаём и выпиваем. В это же время подбегает слуга с чайником и снова наполняет мою рюмку этим тёплым рисовым вином. Такие правила: рюмка не должна быть пустой. Для того тут и слуга стоит наготове. А чайничек у него маленький такой, алюминиевый, но вино в нём почему-то никогда не кончается.
Тут другой начальник, ещё более важный, спрашивает, а какая еда, по моему мнению, лучше — американская или китайская? Очень деликатные люди: задают вопросы, на которые я могу ответить, не кривя душой. Я говорю — китайская, и меня прошибает слеза умиления от собственной искренности. И опять за столом пробегает шорох одобрения и возобновляется жевание, а два человека встают и заявляют, что хотят немедленно со мной выпить. И мы встаём, чокаемся и выпиваем, конечно, до дна. И показываем друг другу, что выпито до дна, чтоб по-честному.
И сразу же, конечно, этот хмырь с чайником подлетел, как ошпаренный, и быстро наполнил мою рюмку. А третий, самый главный начальник задаёт мне самый каверзный вопрос: почему? Почему, говорит, китайская еда лучше, а?