Беседу прервал сержант, который принес телеграмму. О'Брайен начал ее читать, и его рыхлое лицо окаменело, как жир от холодной воды. Телеграмма была адресована Лайне. Гилен сообщала сестре, что потрясена смертью Энн и приедет завтра утром.
— Да, это меняет дело. — О'Брайен почесал в затылке. — Теперь нам придется поработать с двойным усердием.
Дьюит исподволь наблюдал за ним. Он убедился, что дурацкая манера поведения была напоказ, но зачем? Может быть, паясничанье инспектора скрывало страх за собственную жизнь? Знал ли инспектор, кто убийца? Боялся ли, что его уберут как лишнего свидетеля? Или опасался, что обнаружатся какие-то стародавние грехи? Слишком хорошо знал Дьюит, что утверждение о неизбежности кары за преступление — только легенда для поддержания авторитета полиции. Фактически в Ирландии оставались нераскрытыми около четверти тяжких преступлений. И точно так же останется нераскрытым и убийство обеих сестер, если он, Дьюит, не нападет на след, наводящий на правильный ход расследования.
— Да, — сказал О'Брайен, поглаживая свой живот, мало чем отличающийся от бочки, — завтрашний день будет нелегким для всех нас, и поэтому я предлагаю не тратить сегодня сил понапрасну. Нечего нам тут без толку стоять. Ай-яй-яй, ну и дела! Но мы его все-таки поймаем, этого негодяя, тогда этот сукин сын не обрадуется.
Поднимаясь вместе с Дьюитом к себе, Эррис заметил:
— Любопытнейшая личность, этот О'Брайен. Заглянуть бы в его черепную коробку! Там, наверное, много всякого такого, что привело бы в ужас невинную душу, а знатока людей заставило бы расхохотаться. И Гилен меня тоже интересует. Если уж женщина захотела стать доктором философии, то ее явно бес оседлал. — Он употребил более грубое слово.
Когда на следующее утро Дьюит спустился в гостиную, он застал там молодую женщину. Это была Гилен. Ее бледное лицо с широко расставленными серо-зелеными глазами обрамляли ярко-рыжие волосы. Вероятно, она плакала, так как веки ее слегка покраснели. Но больше ничто не выдавало ее огорчения по поводу смерти сестер.
Дьюит еще не знал, как вести себя с ней. Сидя за чашкой кофе, они обменялись несколькими словами. Когда Гилен закурила сигарету, Дьюит взглянул на рекламный плакат за ее спиной. На нем был изображен жизнерадостный джентльмен с сигарой и надпись: «Шикарные мужчины курят только табак "Боффин"».
Дьюит снял плакат со стены и подошел с ним к столу. Затем вынул перочинный нож и разрезал плакат на несколько десятков квадратиков. Гилен с недоумением следила за ним. На каждом квадратике он записал имя или понятие, которые возникали в его голове по ходу событий в Килдаре. Затем свалил все квадратики в пепельницу и тщательно перемешал. Потом разложил в ряд на пасьянсном столике. Чуть не целый час он развлекался, перемещая их на разные лады, и вдруг наткнулся на комбинацию, которая его поразила.
