Сим уже знал, что значит — "бум". Его сейчас снова будут бить. Не больно, просто из желания поглумиться.
Это началось несколько дней назад. Сим, как и сегодня, возвращался из школы. На уроке истории он не смог вспомнить никого из бывших президентов, кроме Линкольна и Кеннеди. Заслуженное "E" (фактически — двойка) не очень волновало мальчика. Его смущал тот факт, что ему никто не захотел подсказать. Сверстники недолюбливали его, а вот это уже Симу не нравилось. С такими мыслями он зашел в подъезд и сразу налетел на компанию парней, которые стояли и, вяло переговариваясь, курили длинные коричневые сигареты. Мальчик ойкнул и хотел прошмыгнуть мимо, но был пойман за воротник. Сжимающая куртку рука переместилась в центр круга, и ребенок вынужденно переместился следом.
— Бум! — сказал один из парней и звонко шлепнул его по шее. Сим хотел обернуться, но его уже сильно толкнули в спину. От неожиданности мальчик споткнулся и упал на руки другого парня. Тот брезгливо поставил его на ноги и, не замахиваясь, ударил в грудь.
Толчки и затрещины продолжались довольно долго, и наконец испуганный и беспомощный мальчик закричал на весь подъезд: "Ма-ма!"
— Ублюдочек наложил в штаны и зовет маму, — сказал чей-то голос, и Сим почувствовал несильный удар в затылок.
— Конечно, маму, ведь папы у ублюдочка нету! — ответил второй. Теперь заболело ухо.
— А с ябедами у нас поступают по-другому, — добавил третий, и Сим получил уже сильный удар в живот и по голове.
Наверху хлопнула чья-то дверь.
— Линяем, — прозвучало в ушах ребенка, и обидчики растаяли на улице.
Плачущий мальчик добрел до своей квартиры. Дома его встретила мать, от которой сильно пахло спиртным.
— Чего ревешь? — бросила она через плечо и пошла в ванную что-то стирать. Симу не хотелось рассказывать о своем унижении, но еще больше он хотел простого участия.
— Мам, меня только что побили… — произнес он, заглядывая в щель неприкрытой двери.
— Ну и что? Сегодня — они тебя, завтра — ты их, — прозвучал равнодушный ответ. — И не реви, ради бога! Ну почему у всех дети как дети, а у меня такая размазня!
Сим отпрянул, как будто получив пощечину. Потом он молча развернулся и пошел в комнату, где и просидел до вечера, глядя мимо включенного телевизора. Он не был удивлен — мать редко понимала его, но сейчас как никогда ему нужна была поддержка. Постепенно он стал понимать, что матери совершенно безразличны его проблемы, и надеяться на сочувствие, не говоря уже о помощи, — недопустимая роскошь. Но что-то внутри мальчика восставало против такой действительности. Он не понимал, почему мать постепенно перестает его любить. Ну, может, не перестает, но как тогда расценить эту холодность и безразличие? К кому теперь ему обращаться за советом и поддержкой?
