— Хансине.
— Да. Так вот, Хансине возвращается домой и говорит, что познакомилась, или даже подружилась, с прислугой из пансиона, что на соседней улице или где-то рядом. Помнишь?
Это прозвучало для меня первым предупреждением — человек, заговоривший со мной об «Асте», счел само собой разумеющимся, что я помню дневники слово в слово, наизусть. И таких интересующихся скоро будет немало.
— Ну, предположим, — ответила я.
— И много позже Аста упоминает женщину, которая пришла к Хансине пить чай, и людей, у которых эта женщина работает. Так вот, это Роперы. Сам Ропер, его жена и теща. Надо же! Ты действительно не помнишь?
Имя ни о чем не говорило. Теперь я удивляюсь, почему не расспросила Кэри подробнее, а просто назначила ей встречу через два дня. Мне стало любопытно, лишь когда я положила трубку. Я нашла том «Асты» и прочитала первые записи. Но упоминания о Ропере я там не обнаружила. Была запись о пожилом мужчине, который упал на улице, о подруге Хансине и о людях, у которых она работала, — действительно о мужчине, его жене и теще. Но служанка называла свою хозяйку «миссис Гайд», но не «миссис Ропер». Дальше Аста описывает, как отправилась на улицу, где жили те люди, посмотрела на их дом и заметила, как оттуда вышла женщина с ребенком.
Это запись от 26 июля 1905 года, за два дня до рождения Свонни. Потом до 30 августа записей не было, на что прежде я внимания не обратила, как ни странно. Хотя такие пропуски встречаются и дальше. Аста не делала записей каждый день, иногда не притрагивалась к дневнику неделю. Позже, в записи от 15 октября, я нашла упоминание о «человеке, который убил свою жену в доме на Наварино-роуд», но и там имен не обнаружила. И все. Никаких объяснений, никаких подробностей. Асту, вероятно, происшествие не заинтересовало. И меня тоже.
Письмо, которое я вскрыла сейчас, оказалось куда интереснее. Оно было от некоего Пола Селлвея.
Имя показалось знакомым, правда непонятно откуда. Прежде чем приступить к чтению, я задумалась. Селлвей, Селлвей… А не родственник ли это Морин, жены Кена? Кажется, ее девичья фамилия именно Селлвей. Хватит раздумий, проще прочитать письмо.
Он писал, что сочувствует мне по поводу смерти тети. Он просто вспомнил, как встречал ее однажды в детстве, вскоре после смерти его бабушки. Письмо было длинным, на нескольких страницах, и только дочитав до конца, я поняла, от кого же оно. Это был сын Джоан, урожденной Кроппер, и Рональда Селлвея, следовательно, внук Хансине Финк. Он родился в 1943 году. Письмо начиналось с имени — доктор П. Дж. Селлвей — и адреса в восточном округе Лондона.
