Я размышляла, не «заблокировал» ли (как сказал бы Дэниэл) Кен все, что связано с ранним детством, если воспоминания были не слишком приятны. Тот период жизни семьи нельзя назвать счастливым. Постоянные переезды с места на место, из одной страны в другую, ужасные ссоры родителей, смерть маленького брата, переселение в Англию и новый язык отсутствие отца длительное время. Без сомнения, этого достаточно, чтобы стереть прошлое. Дальше дела пошли лучше, но год рождения Свонни был для семьи самым трудным.
С другой стороны, он мог и помнить, но был слишком заносчивым, чтобы признаться. Тоже типично для него. Женщины, по его мнению, не должны давать волю фантазии, они странные создания. Кен часто повторял, как он рад, что у него нет дочери. Впрочем, вряд ли он знал больше, чем говорил. Во времена его детства зачатие, беременность и рождение тщательно скрывали от детей. Mor просто легла в постель, а кто-то принес ей ребенка. Так она пишет в своем дневнике.
Возможно, это правда.
Mormor не любила природу и даже не притворялась, что любит. Сад был для нее местом, где можно посидеть на солнышке и пообедать в беседке. Она упрекала Торбена и Свонни, что те никогда не устраивают обедов на свежем воздухе. В их саду нет стола под деревом. Вообще нет никакой садовой мебели с зонтиками от солнца, которую бы выносили каждую весну и устанавливали в укромном уголке. Она часто вспоминала «Паданарам», где было так «уютно» — ее любимое определение — пить чай под шелковицей. Сохранилась фотография, на которой Аста разливает чай из большого серебряного чайника. Свонни сидит рядом, моя мама — на коленях у Morfar, мальчики в подпоясанных куртках — напротив. Позади стоит Хансине, сияющая, в форменной одежде прислуги и в шляпке. Торбен не любил есть на открытом воздухе и тем самым заработал недоверие Асты.
В саду на Виллоу-роуд негде было присесть, кроме жесткой тиковой скамейки, и Mormor редко выходила туда. Цветы, что росли там, тоже не нравились ей. Она предпочитала розы из цветочной лавки или экзотические цветы с сильным запахом, как в оранжереях. Для ухода за садом нанимали садовника, который приходил два или три раза в неделю. Уже тогда, в шестидесятых, не разрешалось разводить костры. Лондон и его предместья считались бездымной зоной. Но осенью садовник изредка нарушал это правило, чтобы сжечь опавшие листья и мусор с дорожек. И очень удивился, когда однажды днем увидел, как «старая леди» подошла и забрала его тачку. Если бы он спросил зачем, Mormor прикинулась бы, что не расслышала. Иногда она так делала, хотя слышала не хуже меня. Она почти бегом покатила тачку прочь, рассказывал садовник, удивляясь ее энергии.
