Еще одна любопытная подробность — она никогда не садилась. Нет, вообще она, конечно, сидела, я могу вспомнить и такие минуты. Но в моей памяти она всегда на ногах или, как мадам Рекамье на картине, облокачивается на что-нибудь. Гости даже не пытались предложить ей стул.
— Зачем? Вам тяжело разговаривать стоя? — насмешливо спрашивала она незадачливых молодых людей, пришедших сюда впервые.
В компании датчан она говорила по-датски. Причем с сильным акцентом, как и по-английски, сообщил мне один из ее собеседников. Но это придавало некоторую пикантность ее рассказам, по крайней мере мне так казалось. Прочитав ее записи в дневниках, я обнаружила, что она редко повторяла их в жизни. Я только единожды слышала историю о Каролине, девочке, которая помочилась на улице, и рассказ о том, что на большом приеме в Копенгагене в двадцатые годы они с Morfar оказались единственной парой, в которой никто не разводился.
На приеме я услышала рассказ о ее кузине, которая по неосторожности отравила своего любовника ядовитыми грибами, и о другом родственнике, который ездил в детский приют Оденсе выбрать ребенка для усыновления. Это история имеет некоторое отношение к случившемуся позже. Я никогда не могла понять, где в ее историях правда, а где преувеличение. Как я уже говорила, Mormor была истинным романистом, только ее произведениями были дневники, которые она вела на протяжении шестидесяти лет. Я, догадывалась, что реальная жизнь, полная разочарований и несбывшихся желаний, не нравилась ей. И она улучшала эту жизнь. Описывала начало, середину и конец. И всегда с кульминацией.
Mormor была единственным ребенком. Скорее всего, героиня рассказа об усыновлении — одна из ее богатых шведских кузин. Сигрид удачно вышла замуж, но оказалась бесплодной. Тогда они с мужем решили усыновить ребенка, в то время это было легко сделать. По словам Mormor, его просто выбирали в приюте и забирали.
Муж повез Сигрид в приют на острове Фин, родине Ганса Христиана Андерсена, любимого писателя матери Асты. (Здесь Mormor отвлеклась от темы и заявила, что терпеть не могла Андерсена, но напомнила слушателям, что он все равно «самый великий детский писатель».) Воспитательница привела покорную Сигрид к очаровательному малышу, который немедленно завоевал сердце кузины. По словам Mormor, ему было около года.
— Моя кузина полюбила его сразу, — рассказывала Mormor. — Они забрали ребенка и усыновили. Спустя некоторое время муж открыл ей правду. Оказывается, это был его ребенок от другой женщины, точнее, молоденькой девушки, которую он встретил во время деловой поездки в Оденсе. — И с удовольствием добавила: — Его любовницы. — Это слово для нее обладало ореолом романтики и порока. — В целом, ему удалось все уладить, Сигрид его простила и оставила ребенка. Должно быть, сейчас он совсем уже старый. — Тут Mormor пронзила сверкающим взглядом одного из слушателей. — Я бы не простила. Сущая правда! Я бы отправила его назад.
