В зале ожидания он снова облегченно вздохнул, заметив высокого темноволосого англичанина, просматривавшего книги у киоска. Матт Лерой выполнил свою задачу. Теперь за дело брался Гарри Уогрейв.
К тридцати семи годам Гарри Чарлз Фредерик Уогрейв прожил три жизни, по сравнению с обычным человеком. Ростом в шесть футов, стройный, ловкий, он, казалось, с насмешкой смотрел на всех остальных. У него был длинный нос, выдающиеся скулы, на губах всегда играла легкая улыбка. Глядя на него, любой мог подумать, что у этого человека легкое отношение к жизни и живет он по принципу «наплевать-мне-на- всех». Немало людей пожалели, что сделали столь поспешный вывод. Некоторым это стоило жизни.
В девятнадцать лет Уогрейв заработал «крылышки» морского пилота. В то время он был самым молодым летчиком британских ВМС. Он также летал на вертолетах. Научился управлять торпедными катерами и иногда называл себя «сумасшедшим механиком».
— Стоит мне только увидеть новый аппарат с двигателем, как мне хочется покорить его, — говорил он.
Перейдя на службу в военно-морскую разведку, он в чине командора стал служить в британском посольстве в Вашингтоне, помогая вылавливать шпионов, передававших секреты — общие с американскими — в Советскую Россию. Но это было только начало. Зная французский, немецкий, итальянский и сербохорватский языки, он перешел на службу в британскую секретную службу, все еще самую лучшую в мире, несмотря на усилия некоторых писателей представить ее в виде клуба профессиональных идиотов.
После работы в различных странах Западной Европы — тогда он познакомился с начальниками всех разведок и контрразведок — Уогрейва перевели на Балканы. Имея штаб-квартиру в Афинах, он принимал участие в операциях, о которых предпочитал не распространяться.
— Человеческая мясорубка номер один, — так однажды он назвал Балканы. — Если человек выживет там, он выживет везде.
В тридцать шесть лет он ушел со службы и эмигрировал в Канаду, где, следуя советам миллионера- промышленника Уильяма Ривертона, увеличил свой скромный капитал в десять раз.
— В нашей профессии надо уходить, пока тебе не исполнилось сорок или пока тебя не убили, — так он объяснял свое решение.
Теперь, стоя у книжного киоска в цюрихском аэропорту, он знал, что Эльза Лэнг прошла регистрацию, и ее чемодан уже поставили на ленту багажного конвейера, хотя он ни разу не посмотрел в ее сторону. Он посмотрел на часы — 11.37. Напряженнейший график, но Эльза просто молодчина, все сделала, как надо. Уогрейв всегда настаивал на том, чтобы график был напряженным. Споря как-то с Маттом Лероем, он опроверг его, казалось, веские доводы.
