- Что же нет няни? - спрашивала она, - послали ли за священником?
Она вполголоса читала молитвы и по временам вздрагивала и прислушивалась, нейдет ли кто. Дверь скрипнула, точно кто-то вошел на цыпочках.
- О, это она, это моя няня! - произнесла Софья шепотом, - теперь мне легче.
В самом деле, то была она. Старуха шла к постели умирающей, глотая слезы и заглушая в груди рыдания.
- Няня, няня! это ты? - И девушка протянула к ней руки и улыбнулась, - я уж совсем не думала видеть тебя; подойди ко мне поближе.
Старуха не выдержала, взглянув на свою вскормленницу; она зарыдала в голос, бросилась на колени перед нею, схватила ее руку - и целовала ее, обливая слезами.
- Голубчик мой, красное мое солнышко! - приговаривала она, - думала ли я, что господь бог приведет меня увидеть тебя такой? Сердце-то мое пополам разрывается, глядя на тебя. Ох, лучше бы мне, горемычной, не дожить до этого часа! Пташка ты моя ненаглядная!.. улетаешь ты от нас далеко. Уж возьми и меня с собою!
Она еще что-то говорила, но слов нельзя было различить: эти слова сливались в отчаянный, безнадежный вопль.
- Прощай, родная моя няня! молись только обо мне богу; не плачь - я счастлива; только мне так тяжело дышать… Положи руку ко мне на грудь, вот так. Исполни мою последнюю просьбу, няня: возьми эту записку, отдай ее, когда меня не будет, Палагее
Семеновне. Она меня любила, поклонись ей от меня, скажи, что я ее не забыла. Как мне становится тяжело, няня!
В эту минуту священник вошел в комнату с святыми дарами; отец и мать подошли к ее постели. Она простилась с ними.
- Теперь ненадолго оставьте меня. Я хочу быть одна, - сказала она, - хочу приготовиться к святому причастию.
Все отошли. Отец заливался слезами, няня рыдала, закрыв лицо передником; мать смотрела в окно, приподняв стору, хотя на дворе было темно, как ночью; умирающая молилась…
Через четверть часа три человека ее приподняли, прислонили к подушкам, так что она могла сидеть, и отошли.
Священник в полном облачении приблизился к ее постели… Непродолжительна была исповедь; он причастил ее. После совершения обряда она так уже ослабела, что едва могла пошевелить рукою; но когда няня подошла к ее изголовью, она посмотрела на нее, но уже едва могла прошептать:
- Записку, няня, мою записку… да где ты? У меня вдруг потемнело в глазах. "Во имя отца…" - Это было ее последнее слово.
Еще несколько минут… раздался звонок в передней, и послышались чьи-то шаги.
- Доктор приехал! - сказала Надежда Сергеевна, - я узнаю его походку, - и побежала к нему навстречу.
