Дело в том, что я все же добился своеобразного права на умственную работу. Во-первых, я занялся немецким языком. А это значит: две книги - учебник, четыре книги - словари (немецко-русские и русско-немецкие), одна книга "Русско-немецкий разговорник", как минимум одно литературное произведение на немецком языке. Итого восемь книг. Кроме того, я решил заняться математической логикой - еще одна книга, и снова проработать "Капитал" - тоже том. Затем одно литературное произведение на русском языке и минимум один журнал из четырех, выписывающихся мною. Таким образом, в камере мне нужно 12 книг по самому минимальному расчету.
И вот снова доказываю, разъясняю то, что очевидно само собою.
- Зачем Вам два учебника?
- Это не два учебника - это один, в двух томах.
- Ну, а зачем два тома? Один изучите, сдадите, получите второй.
- Видите ли, изучать мне не надо ни одного. Я их уже изучал. Они мне нужны как справочники, поскольку у меня нет отдельного учебника грамматики и синтаксиса.
- А зачем Вам четыре словаря?
- Это не четыре, а два - каждый в двух томиках: один немецко-русский, а второй русско-немецкий. Одна пара издана в СССР уже давно. Этой парой я, как правило, и пользуюсь. Я привык к ней, обжил, как говорят, но она, эта пара, истрепана, а некоторые страницы утеряны. Поэтому приходится прибегать к той паре, которая издана в ГДР. ГДРовские словари, кроме того, полнее и потому нужны для подстраховки.
- А почему бы Вам не пользоваться только ГДРовскими?
- Они созданы для немцев и для русского малоудобны. Я затрачиваю на поиск и уяснение нужного слова или выражения по ГДРовскому словарю вдвое больше времени, чем по русскому.
- Ну, а зачем Вам математическая логика?
- Любопытно, знаете. Очень интересная наука, а мне раньше на нее времени не хватало. Да и голову же чем-нибудь занять надо. Ведь не будешь же целый день долбить немецкий.
- Ну, тогда сдайте Маркса!
- Нет, я хочу поглубже разобраться в нем.
- Закончите математическую логику, тогда Марксом займетесь.
- Да нет, лучше чередовать темы занятий. Тем более что работать мне приходится без бумаги и карандаша.
И так по каждой книге. И через несколько дней все повторяется. И так из месяца в месяц, из года в год.
Все это страшно унизительно, да и делается, по-моему, исключительно ради того, чтобы унизить. Когда я не выдерживаю надоевшего разговора о книгах и спрашиваю: "Ну, какая вам разница, сколько у меня книг? Я ведь аккуратен - все тщательно убираю", - мне в ответ какая-нибудь пустая отговорка, вроде того что "украсть могут" (это в закрытой-то тюремной одиночке) или что много работы во время обыска.
