Анатолию продолжали потрясать своего рода сейсмические сдвиги — переселение народов в сторону Запада. Через два года после разграбления Константинополя племенной вождь Темучин преуспел в объединении враждующих кочевников внутренней Монголии в организованную военную силу и принял титул Чингисхана — Верховного правителя. Длинноволосые монголы, поклонявшиеся небу, обрушились на мусульманский мир с ужасающей яростью. Когда хаос охватил Персию, множество переселенцев подобно приливной волне устремилось на запад, в Анатолию. Материк превратился в тигель, где творились судьбы наций: греков, турок, иранцев, армян, афганцев, грузин. Когда монголы нанесли поражение наиболее сильному из тамошних государств — сельджукам Рума — в 1243 году, Анатолия превратилась в мозаику из маленьких царств. Кочевым тюркским племенам более было некуда мигрировать: соседей-неверных, которых можно было покорять, встав под знамена ислама, больше не осталось. Когда они достигли моря, некоторые из них построили флоты и начали нападать на прибрежные византийские территории; другие же дрались между собой. Анатолия представляла собой хаос. Она была раздроблена, и находиться здесь было опасно: то был «дикий запад», наводненный мародерами, грабителями и прорицателями, воодушевленными горючей смесью из мистического суфизма и ортодоксального суннизма. Туркмены по-прежнему появлялись на линии горизонта, разъезжая в своих богато украшенных седлах в поисках возможности грабежа и вечно перемещаясь с места на место, как требовала традиция гази. Однако теперь лишь одно царство Османа, не игравшее значительной роли, по-прежнему граничило с «землями неверных» — Византией — в северо-западной Анатолии.
Никто не знает истинного происхождения народа, который ныне мы именуем османами. Он возник из числа безымянных кочевых туркменских племен около 1280 года — неотесанные вояки, обитавшие среди палаток и дыма костров. Они правили, не слезая с седел, вместо подписи ставили отпечаток большого пальца, и история их явилась плодом позднейшего мифотворчества, осуществлявшегося в империи. Легенды гласят, что величие было уготовано Осману самой судьбой. Однажды ночью он уснул и увидел сон. Ему привиделся Константинополь, который, «будучи расположен там, где сходятся два моря и два континента, был подобен бриллианту, помещенному между двумя сапфирами и двумя изумрудами, и казалось, что все это образует прекраснейший камень на кольце огромной власти, охватывающем весь мир». Осман облачился в плащ гази, что вполне отвечало устремлениям и его племени. Удача и находчивость в равной мере, очевидно, способствовали тому, что владения Османа превратились из крохотного царства в мировую империю, приснившуюся ему.
