Луиза была маленькая, но фигуристая. Прямые коротко стриженные каштановые волосы всегда блестели и колыхались, словно только что вымытые, потому что так всегда и было. Идеальные зубы. Разве в Голливуде бывают не идеальные зубы? Но Луизе они были особенно нужны, потому что она много смеялась. Это был звучный, солидный смех, довольно удивительный для маленькой фигурки и общего сдержанного стиля женщины, делающей профессиональную карьеру; когда она смеялась, она закидывала голову назад и покачивала ею из стороны в сторону, отчего волосы разлетались волнами. Рассмешить ее как будто не составляло труда. Луизу забавляли мои маленькие ироничные британские шпильки в адрес голливудских обычаев и калифорнийской манеры говорить. Разумеется, ничто не доставляет сценаристу большего удовольствия, чем присутствие привлекательной и умной молодой женщины, которая без удержу смеется его остротам.
Как-то теплым вечером, незадолго до моего отъезда, мы поехали в Венис, чтобы поужинать в одном из тамошних прибрежных рыбных ресторанчиков. Сидя на улице, на веранде ресторана, мы наблюдали техниколоровские краски заката над Тихим океаном во всем их вульгарном великолепии, в сумерках пили кофе, а потом заказали вторую бутылку «шардоне» из долины Напа, и маленькая масляная лампа мерцала на столе между нами. В первый раз я не пытался рассмешить Луизу, а серьезно говорил с ней о своей писательской карьере и о том, что ее взлет начался с «Соседей». Я прервался, спросил, не заказать ли еще кофе, а она, улыбнувшись, сказала:
- Нет, чего я сейчас хочу, так это отвезти тебя к себе и трахать до потери пульса.
- В самом деле? - Я потянул время, радуясь полутьме и пытаясь привести в порядок мысли.
- Ну, что скажете, мистер Пассмор? - Обращение «мистер Пассмор», конечно же, было шутливым - она была со мной на ты, наверное, еще до нашего знакомства. Мистер Пассмор - так она называла меня только в разговорах с другими сотрудниками компании. Я слышал, как она говорила по телефону: «Мистер Пассмор полагает, что делать Дэвисов латиноамериканской семьей - ошибка, но он прислушается кнашему мнению. Мистер Пассмор считает, что сцена, начинающаяся с тридцать второй страницы двенадцатого варианта, излишне сентиментальна». Луиза сказала, что в нашей индустрии это знак уважения.
- Очень мило с твоей стороны, Луиза, - сказал я, - и не думай, что я не хочу лечь с тобой в постель - хочу. Но, как ни банально это звучит, я люблю свою жену.
