— А я тебя знаю! — раздался радостный голос малыша, стоявшего поодаль. — Мой дедка к тебе на Военный мол приходит.
— Какой дедка?
— Дед Осип.
— Вот как? Значит, Ахлупин твой дедушка? На батарее он у меня правая рука.
Малыш с гордостью поглядел на товарищей.
— А тут, ребята, вы мне помогите. И я в долгу не останусь. Кто мне ядро покажет, и оно будет нужной величины, тому я заплачу денежку. За каждое ядро по денежке. Идет?
Глазенки ребят загорелись.
— А ежели мы много тех ядров натаскаем, и тогда деньги дашь?
— Обязательно. Как ядро, так и денежка.
— Нет, дяденька, — рассудительно сказал маленький Ахлупин, — денег нам не надо. Ты на них лучше пушку купи. Дедка сказывал, что без денег турка нипочем не побить. А нам лучше пряников дашь.
— Идет! Вы мне ядра, а я вам пряников.
Мальчишки бросились в угол, где лежала куча кирпича, и стали быстро разбрасывать его. Солдаты кинулись им помогать. Скоро показались ступеньки.
— Что это такое? — удивился прапорщик.
— Не знаем, — отвечали ребята. — Только ядров тех здесь, говорят, много.
— Посмотрим. Только голыми руками тут много не сделаешь.
Прапорщик послал солдат на батарею за лопатами и кирками, а сам остался с ребятишками.
Солнце поднялось уже выше, становилось жарко.
— А где бы тут, ребята, водички попить?
— У нас можно, — отозвался курносый мальчуган лет девяти, весь усыпанный веснушками. — Мы туточки близко живем. Пойдемте.
Свернув за угол и пройдя среди куч мусора, прапорщик в изумлении остановился: перед ним оказалось какое-то сооружение — то ли землянка, то ли шалаш.
Вырытую в земле яму покрывали обломки досок и куски ржавого железа. Сбоку висели тряпки. В пыли копошились маленькие дети.
— Это что?
— А мы здесь живем, — ответил мальчик. — Я же говорил, что это близко.
— Как же вы тут живете? — вскричал прапорщик.
— А так вот и живем, батюшка барин, — сказала пожилая женщина, выбираясь из землянки и щуря глаза от дневного света. Ее изможденный вид поразил прапорщика.
Щеголев молча смотрел на нее. Видя его удивление, женщина усмехнулась.
— Удивляешься?.. Так вот и живем. Что же делать, когда лучшего нету... Муж-то мой раньше грузчиком работал, так чуток лучше жили, а с той поры, как надорвался — сюда перешли, землянку себе построили, вот и живем.
— А что теперь муж твой делает?
— Что же может делать надорванный... Пшеницу ворошит, больше ни к чему не способный... — Женщина закашлялась, тело ее сотрясалось, она рукой ухватилась за столб. — И я с ним работаю... Видишь, все нутро у нас пылища повыела...
