— Вы что, издеваетесь? — взвыл мой собеседник.
Ну, вот, опять я ущемила мужское самолюбие — причем, что характерно, не понимаю, чем именно.
— Я не издеваюсь, я объясняю. Сейчас в Мариинке фестиваль, я почти каждый день туда хожу, и подруги приносят мне балетные записи на компьютерных дисках.
— Погодите, — дрогнувшим голосом прервал меня Степанов. — Ходите почти каждый день… зачем?
— Для удовольствия, — честно призналась я.
— Для… для чего?
— Для удовольствия. Ну, нравится мне, понимаете? Нас таких много… даже мужчины есть, — сочла своим долгом внести ясность я. — Вид безобидного помешательства. Так и называется — балетная мания.
— Вас что, ограбили в театре?
— Нет. У меня пропали все балетные диски. Прямо из дома.
— А небалетные? — уточнил Степанов.
— А небалетных у меня нет.
— Мда… — протянул подполковник и лицемерным тоном, каким, полагаю, утешают безнадежно больных, добавил: — Ну, наркомания, наверное, была бы еще хуже… А вы уверены, что диски не лежат где-нибудь в шкафу?
Я вздохнула:
— Я, конечно, ни в чем не уверена, но твердо помню, куда их накануне положила. Теперь их там нет. К тому же я обыскала всю квартиру.
— Зачем обыскали, если помните, куда положили?
— На всякий случай, — удивилась его непонятливости я.
— А дверь в квартиру взломана?
Я обрисовала ситуацию с дверью, легко слезающей с петель.
— Ладно, а почему вы не позвонили мне сразу, как только обнаружили пропажу? — раздраженно осведомился собеседник.
— Так было за полночь. Вы наверняка уже спали.
— Ну и что?
— Как «ну и что»? — ужаснулась я. — Ведь я бы вас разбудила! Вы же спали, понимаете?
Подполковник неожиданно захохотал.
— Ох, — сказал, наконец, он, — с вами не соскучишься. Значит, проверять дверь на предмет взлома бесполезно — ее уже взламывал ваш сосед. Есть еще отпечатки пальцев. У вас много бывает гостей?
— Очень, — покаянно призналась я.
— Впрочем, — заметил Степанов, — сейчас редко кто орудует без перчаток. Народ пошел начитанный. А что-нибудь еще вор взял?
— Он испортил мне смывной бачок, — злобно наябедничала я. — Теперь там течет.
— А больше ничего необычного вчера не произошло?
— Произошло, — хихикнув, призналась я, — только не связанное с преступлением.
— Это мне судить, а не вам, — сурово возразил представитель закона.
Интересуется — пожалуйста! И я красочно описала ему эпопею с кошками.
Воцарилось столь долгое молчание, что я с испугом подумала — уж не нанесла ли опять милому подполковнику смертельную обиду. Однако вскоре тот обрел дар речи.
