— Как думаешь, стоит мне сейчас вступить в комсомол? — спросил он вечером, после разговора с Марией.
— Что значит — стоит или не стоит? — внимательно взглянула на него Лилия. — Ты для себя хочешь стать комсомольцем или для других?
На такой мудреный вопрос Янису трудно было ответить,
— Ты уже взрослый, кроме того, ты рабочий, — сказала мать ласково и твердо. — Поступай так, как тебе велит твоя рабочая совесть. Главное, всегда будь вместе с народом!
— А ты? — как-то само собой вырвалось у Яниса.
Покраснев, Лилия отвела взгляд. Ответила она не сразу, и голос ее вздрагивал:
— Я женщина, а ты мужчина. Мне бы хотелось, чтобы ты вырос настоящим мужчиной!
Так он и не понял, что же она ему советует.
На другой день работа на «Вайрогсе» была неожиданно прервана по гудку. На площади возле конторы собралась толпа. На крыльце появился высокий человек, обросший черной бородой. Янис узнал отца Марии Карла Спрогиса. Он не успел даже удивиться тому, что Спрогиса задолго до окончания срока выпустили из тюрьмы.
— Правительство Ульманиса низложено! — крикнул Спрогис. — Создано народное правительство под председательством доктора Кирхенштейна! Уже отдано распоряжение о немедленном освобождении всех политических заключенных! Все к тюрьме! Встретим наших товарищей!
Возгласы радости раздались на площади:
— Да здравствует Советский Союз! Долой фашизм!
Янис кричал вместе с другими. Восторг охватил его. Вдруг он увидел рядом мать. Лицо ее сияло, а глаза были полны слез.
— Почему ты плачешь? — удивился Янис.
Лилия не ответила, и толпа вынесла их к воротам. Это был незабываемый день! Возле Центральной тюрьмы собралась вся Рига. Над морем голов реяли красные знамена. Из тюрьмы вышли бледные арестанты с узелками в руках и смешались с ликующим народом.
Несколько недель промелькнули, как в тумане. Лилию будто подменили. Янис ее просто не узнавал. Теперь она всегда была такой, как раньше, в короткие минуты в лесу. По вечерам, распевая песенки, она отглаживала утюгом платья и блузки, стирала занавески и мыла полы, словно готовясь к приходу гостей. По утрам подолгу смотрелась в зеркало, каждый раз по-новому укладывала свои белокурые волосы, глаза ее иногда становились тревожными, она с грустью вглядывалась в свое отражение, но скоро на ее губах вновь появилась счастливая улыбка.
— Ты кого-нибудь ждешь? — не вытерпев, спросил однажды Янис.
— Жду? — переспросила мать в замешательстве. — Что за глупости! Кого я могу ждать?
