Чему–то я, конечно, научился за эти годы очень хорошо: я открывал багажники и доставал оттуда дорожные сумки с таким видом, что если кто–то случайно смотрел на меня в это время, ему уже через четыре секунды становилось неинтересно это делать. На меня всегда в подобных ситуациях нападала ничуть не деланная зевота, но и она не отвела от нас подозрения и не спасла от провала в августе восемьдесят девятого. Не думаю, что где–то на границе было выявлено наличие двойного дна, скорее кто–то настучал, и скорее в Питере, чем в Москве. Вероятно, кто–то обратил внимание на многочисленные сумки, не менее трех человек задавали мне там один и тот же вопрос: зачем это я так часто приезжаю?
Позже выяснилось, за нами следили на протяжении двух последних приездов в Питер, о коих нечего вспомнить, настолько они были рутинными. Оба этих раза мы останавливались в убогой окраинной пятиэтажке. Где именно, кому принадлежала квартира? Не могу разобрать ничего (цитата). Как оказалось, видеокамера фиксировала каждый наш выход из подъезда и то, как я, засыпая на ходу, вношу сумки в дом, и как Евгеньич задергивает оконные шторы, умудрились снять даже нашу встречу с иностранцами в метро, зато перегрузку из машины в машину не сняли, кишка оказалась тонка, а лучше сказать, безупречными показали себя найденные нами когда–то места встреч. Но всего этого мы пока не знали.
Прошли еще десять блаженных дней без приезда каких–либо команд, и вот, числа двадцать третьего августа должна была приехать очередная, голландская (в нашем расписании всегда указывалась страна), предпоследняя в этом году. По какой–то уважительной причине — теперь уже не восстановить, по какой, — на первую встречу в метро «Кировская» пошел Евгеньич, такое случалось редко, но случалось. Может быть, языковой барьер заставил его избрать предельно простую схему, а именно, назначив вторую встречу через шесть часов в том же месте, доставить добычу непосредственно к Алексу, жившему рядом.
Голландцы заверили, что шести часов им вполне хватит на то, чтобы вернуться в «Солнечный», извлечь спрятанное, упаковать сумки и быть в машине на Чистопрудном бульваре вблизи метро. На вторую встречу у нас всегда шел тот же, кто и на первую. Было принято решение, что Евгеньич садится в машину голландцев, они объезжают Чистопрудный бульвар и по Харитоньевскому переулку подкатывают к дому Алекса на улице Жуковского. Приехав, Евгеньич не сразу пойдет с голландцами в дом, они будут какое–то время изображать оживленный разговор, ожидая моего сигнала. Я буду стоять у подъезда и смотреть, все ли чисто, не приехал ли кто за ними.
