– Бывают, – мгновенно помрачнел Агафон и тут же сменил тему. – Ну, так мы мыло, полотенца и прочую разность ищем или нет?
– Ищем, – вздохнул Иван, отколупнул засохшую корку грязи с носа и полез дальше в сундук.
Но все, что ему удалось из него извлечь, было две выцветших юбки, серый с розовым (когда-то черный с красным) половик, несколько платков неопределенного цвета и материала, дырявый валенок без пары, доисторический зипун, который не стала доедать даже моль, треснувшую костяную ногу в калоше и с прорехами дождевик из промасленных лягушачьих кож.
– Ладно, переходим к сундуку номер два, – волшебник с грохотом столкнул опустевший, но не намного полегчавший сундук на пол и вынул щепочку из дужки запора, куда обычно навешивают замок, нижнего сундука.
– Постой! – прошипел Иван. – Это ты так сундуком по полу грохнул, или мне показалось?
Агафон замер, как был, согнувшись над крышкой.
– Что?
– Что-то стукнуло. На улице, вроде.
– Что?!..
Волшебник бросился к окну и окаменел.
Даже через пыльное, занавешенное паутиной стекло было видно, как отряд из полутора с лишним десятков человек, одетых в черную форму с черным матовым панцирем, на груди которого светлело нечто, похожее на череп и кости, вышел из леса. Они медленно, настороженно оглядываясь по сторонам держа шестоперы
наготове, продвигались в сторону центра Бабы-Ягинной усадьбы – избушки на курьих ногах.
– Умруны!!!.. – отчаянно схватившись за голову, чародей шепотом взвыл и сполз по стене на пол. – Умруны!.. Я пропал!.. Я погиб…
Иванушка тоже замер.
Двое безоружных людей не смогут противостоять шестнадцати солдатам. Живой из которых только один. Как говорила когда-то Ярославна, бывают покойники, бывают не покойники, а бывают беспокойники. Как можно убить того, кто уже мертв?!..
Спокойно, спокойно.
Думай.
Как поступила бы на моем месте Сеня?
Сеня?..
А очень просто.
– Не паникуй! – энергично зашипел на впавшего в полную прострацию чародея Иван и для убедительности схватил его за шкирку и встряхнул. – Быстрей, помоги мне!..
Черная масса безропотно осталась стоять на улице.
По ступенькам поднялся только сержант из живых и почтительно постучал в занозчатую дверь.
– Кто та-ам? – из-за двери донесся отвратительно-скрипучий голос.
– Сержант гвардии его царского величества Царя Костей. По делу государственной важности.
– Пра-ха-ди-и, – проскрипели ему в ответ. – Не за-а-перта.
Сержант снял черный, матово поблескивавший в лучах вечернего солнца шлем и вошел.
