— Анна Орестовна, ради бога, скажите, как это вы тогда, когда мы провожали Серафима Павловича, сразу поверили мне и приняли близко к сердцу мои слова, просьбу замолвить за меня слово перед Балевым? Вы верили в меня?
— Я люблю верить в людей, — коротко ответила Анна Орестовна.
— Спасибо! — прошептал Волконский с чувством благодарности. — Тогда у меня будто выросли крылья. Я уверовал в нужность задуманного мной предприятия. Признаюсь: я горжусь тем, что нам удалось совершить. То, что не могли совершить наши предки, сделают их потомки. После такого не страшно было и умереть.
— О, вам еще надо жить и жить, мой друг! — воскликнула Анна Орестовна. — Работать и работать. Для России.
Они расстались, дав друг другу слово, что непременно встретятся в России. Они понимали, что новая Россия нуждается в просвещенных, интеллигентных людях, подлинных патриотах...
— И с вами, Христо, встретимся в России, — сказала Анна Орестовна Балеву.
— Точно така! — подтвердил болгарин, который за эти месяцы и годы успел крепко подружиться с Гриниными.
На перроне старого софийского вокзала была такая масса провожающих, что можно было подумать, что люди собрались на митинг. Цветов такое множество, что Ванко, большой мастер на выдумки, украсил ими старый-престарый паровоз и щедро одарил удивленных машинистов.
До румынской границы Грининых провожали Христо и Иванка.
— Ждем вас в России! — сказала на прощание Анна Орестовна друзьям, сделавшим для нее и ее семьи так много добра.
Гринины с нетерпением ждали, когда поезд пересечет границу Советской России. На пограничную станцию прибыли ночью. Вот она, своя земля, родина! Анна Орестовна и Кирилл Васильевич не спали. Они стояли у окна обнявшись и плакали навзрыд, как дети. Хотели разбудить Костика, но потом передумали. Пусть поспит.
Рано утром Костик первым делом выглянул в окно.
— Это еще заграница? — спросил он.
— Нет, сынок, это наша земля, — ответила Анна Орестовна.
— Хорошая? — спросил мальчик.
Анна Орестовна крепко прижала его к себе.
— Самая хорошая! — сказал Кирилл Васильевич.
Паровоз громко загудел, казалось, что он тоже торопится в Москву.
* * *
Перед лицом неопровержимых фактов, свидетельствующих о многочисленных нарушениях статута пребывания на территории Болгарии, положение врангелевской армии становилось весьма шатким. На международной конференции в Генуе представители правительства Российской Советской Федеративной Социалистической Республики потребовали разоружения и роспуска добровольческой белой армии барона Врангеля в связи с имеющимися неопровержимыми документами, которые разоблачают преступные действия этой армии, направленные не только против Советского государства и нынешнего правительства суверенной Болгарии, но и против дела мира, ликвидации последствий мировой войны.
