— Боже упаси, о каких трибуналах, о каких приговорах вы изволите говорить, мадам Гринина? Согласно установленному статуту...
Анна Орестовна, достав газету, подала генералу:
— Вот что говорит народ, который приютил нас с вами, Александр Павлович.
Генерал взял газету, быстро пробежал глазами указанную собеседницей статью. На его лице появилось снисходительное выражение.
— Выдумки болгарских коммунистов, которые ничем не отличаются от наших российских. Это, Анна Орестовна, просто несерьезно, более того, это просто провокация.
— Да, но подполковника Агапова, военного врача и солдата, насколько мне известно, будут судить?
Ох, с какой радостью он бы бросил в лицо этой балерине, ходатайствующей за своего родственника-изменника: «Да, будут!» Эта дама, видите ли, озабочена тем, чтобы спасти своего кузена, ей и дела мало, что ему, Кутепову, сам бог поручил оберегать армию от ослабления боевого духа, от разложения...
Его размышления прервал телефонный звонок.
Звонил генерал Покровский. В его голосе Кутепов уловил нотки беспокойства:
— Особа, которую вы сейчас изволите принимать, ваше превосходительство, имеет давние связи с некоторыми из болгар, участвовавших в перевороте в Петрограде. Через них она узнала об объявленной Советами амнистии. Есть данные, что процесс над двумя изменниками... Что? Именно двумя, с третьим, солдатом, все... кончено. Так вот, ваше превосходительство, дабы избежать шума, который вызовет нежелательную для нас реакцию со стороны здешней общественности и болгарского демократического правительства, было бы уместно ограничиться дисциплинарным взысканием, а впоследствии... Надеюсь, вы меня понимаете? Этим займутся мои люди... Со временем. Будьте спокойны. Мы их не выпустим из поля зрения. В глазах просительницы такая мера наказания вполне гуманный жест. Для нас это важно, тем более что она собирается в Россию.
Жизнь властно вторгалась в планы даже таких уверенных в себе, жестких людей, как генерал Кутепов. Выходит, надобно считаться с тем, что русская балерина имеет связи с пособниками большевистского переворота. Надобно учитывать и то, что они находятся на чужой территории, где действуют свои законы, где у власти демократическое правительство.
Кутепов сказал в трубку, в тоне его сквозила горечь:
— Все это поистине унизительно и позорно. Но в силу... некоторых обстоятельств ваши доводы, пожалуй, основательны.
Положив трубку, генерал обратился к Грининой:
— Весьма был рад встрече, Анна Орестовна, весьма. Повеяло Петербургом, добрыми старыми временами, Русью нашей. Я отнюдь не лирик, нет. Однако искусство ваше почитал, ходил в Мариинку как на праздник. Кто знает, может, еще и доведется увидеть вас на нашей сцене! Ну а по поводу вашего хо-да-тай-ства, Анна Орестовна, то лишь ради вас мы сделаем все, чтобы смягчить участь обвиняемых... Постараемся ограничиться рамками устава. Буду рад видеть вас в гостях и на... сцене.
