или обоев с рисунком из роз. Стены и потолок не были расписаны пасторальными картинками с херувимчиками и розовыми цветами. Слава Богу.
Софи обернулся к нему, и ему показалась, что в её глазах пляшут озорные искорки.
– Я убрала отсюда вышитые шёлковые подушки, кружевные занавески и декоративные композиции из цветов, – сказала она, и это прозвучало так, будто Софи и правда прочла его мысли.
– Кажется, вы прекрасно понимаете мужчин, что удивительно для незамужней девушки.
– Возможно, это благодаря тому, что я могу читать чужие мысли. Однако этот талант не способствовал моему замужеству – к огромному разочарованию моей матушки, – со смешком сказала девушка.
И хотя её тон был легкомысленным, Мик услышал в нём лёгкое сожаление. Что было неудивительно, если учесть, что для большинства женщин – и для их мам – выйти замуж означало всё.
Софи откашлялась и продолжила.
– Если пожелаете, Ханна будет приносить вам утренний чай в комнату около семи утра. Также она будет приносить горячую воду и полотенца. Обычно мы завтракаем с восьми до девяти утра, и если вы планируете присоединиться к этой трапезе, скажите об этом Марджори накануне вечером.
И пока Софи быстро и деловито рассказывала о правилах, принятых в доме её тетушки, один из крошечных серебряных гребней, поддерживающих её волосы, упал. Мик поднял его с пола и выпрямился. Протянув руку, он коснулся вырвавшегося на свободу локона – локона, который на ощупь был нежен, как шёлк, – и снова закрепил его гребнем. И пока он делал это, Софи стояла молча и совершенно неподвижно.
Ему потребовалась вся его сила воли, что отнять руки от её лица.
Кашлянув, Софи затараторила:
– Марджори обычно накрывает чай в четыре, а ужин в восемь. Простыни меняются раз в неделю. Если вы хотите, чтобы мы стирали ваши вещи, то это будет стоить дополнительных полкроны в неделю. Плату за апартаменты вы передаете мне в первый день каждого месяца. Если вы курите, пожалуйста, не курите в доме. И мы отпускаем слуг по пятницам и воскресениям после обеда…
Мик слушал, как она говорит и говорит, и не мог перестать думать об этих пуговицах. Он убеждал себя, что эти расстегнутые пуговицы оскорбляют его чувство порядка, но он знал, что обманывает сем себя. Наконец, сдавшись, он взял Софи за плечи и повернул спиной к себе, заставив её прерваться на середине фразы.
– Что вы делаете? – задохнулась девушка.
– Ваша одежда в беспорядке, – сказал он, закрыл глаза и начал застёгивать её блузку, делая это медленно, мысленно снимая с неё все эти покровы и представляя её тело без них. Нежную поверхность её обнаженных плеч, ямочку в основании спины, изгиб её ягодиц. Он придвинулся к ней ближе, жадно вдыхая тонкий аромат её духов. Кажется, он впал в зависимость от этого запаха. Мик открыл глаза и выдохнул, от чего волоски на её шее шевельнулись.
