— Покорно благодарю. Я сыт.
Александр Ильич нахмурился:
— Что же по-твоему нам с дядей Ваней делать, « ели честный труд не обеспечивает жизненного минимума?
— Не знаю, право, — вздохнула Ольга Николаевна. — Леночка потеряла за этот месяц около двух кило.
Случилось так, что вскоре после упомянутого разговора в гости к Капустиным приехал из ближайшего лагеря Ди-Пи бывший колхозник Степан Мурый. Это был пожилой уже человек, но очень бодрый и полный энергии. Одет он был в новый костюм, при ярком галстуке; на пальцах блестели золотые кольца, пахло от него американскими папиросами и чем-то спиртным. Словом, все свидетельствовало, что человек в Европе не растерялся и преуспевает.
В тот. же день Ольга Николаевна съездила с Мурым в деревню за яблоками к знакомому бауэру. Вернулись они вечером с полными рюкзаками, и имели вид заговорщиков. Непосредственно за ужином, — на этот раз подано было жаркое, сладости и даже бутылка водки (все это навез Мурый), — началась атака на бедного Александра Ильича.
— Представь себе, папочка, в деревне, у мужиков все есть, — сказала Ольга Николаевна. — Нас угощали превосходной копченой грудинкой, белым хлебом, яблочным вином… И скот очень дешев. Мы, например, со Степаном Романовичем купили корову всего лишь за 1500 марок.
— Что…о…?! — подавился куском Александр Ильич.
— Корову, — подтвердила Ольга Николаевна. — 15 центнеров живого веса.
— Допельцентнеров, — вставил Мурый.
— Нет, Оля, постой, — Александр Ильич медленно покраснел. — Насколько я тебя понял, и если ты не шутишь, ты приобрела совместно с господином Мурым корову?!
— Да, корову.
— Гм…м… — Александр Ильич снял и снова надел очки.
— Что же вы с ней, с коровой, думаете делать, разрешите спросить?!
— Конечно, не целоваться с ней, а немедленно ей секи м-башка делать, — захохотал Мурый. — С немкой, хозяйкой вашей, уже условлено: она предоставляет нам свой сарай. Я же, как старый мясник, берусь за два часа все покончить.
— Да, фрау Zehnpfennig согласилась, — подтвердила Ольга Николаевна, — за центнер мяса и голову.
— Немецкий центнер, — поправил Мурый.
— Оставшееся мясо мы делим пополам; часть продаем, и для себя имеем мясо совершенно даром. День та на покупку коровы дает Степан Романович.
Александр Ильич встал и начал ходить по комнате.
— Признаться, это настолько невероятно, что я просто не нахожу слов, — произнес, наконец, он. — Известно ли тебе, Оля, что задуманное вами деяние — уголовное преступление?
