– Но не могли бы вы получить его еще, по крайней мере, на то время, пока мы здесь?
– Понимаете, – сказал служащий, нервно постукивая пальцами по рулю, – понимаете… я уже отправил заказ на керосин в одно место за восемьдесят километров отсюда. Я отправляю заказ в июне, как раз на то количество, которое мне нужно на лето. Следующий заказ я делаю в ноябре… и сейчас я начинаю быть более или менее точным.
– Но послушайте, – настаивала миссис Эллисон, – вы ведь могли бы дать нам совсем немного. Разве нет какого-нибудь другого поставщика?
Человек прекратил постукивать по рулю и обхватил его ладонями, готовый отъехать.
– Я не вижу никого другого, кто мог бы вам сейчас поставить керосин. Я не могу.
Машина тронулась прежде, чем мисси Эллисон успела открыть рот. Затем остановилась, и служащий глянул на нее через заднее стекло.
– А лед? – крикнул он. – Если хотите, могу вам дать его.
Миссис Эллисон в гневе помотала головой. Лед ей был не нужен. Она побежала к машине.
– Не могли бы вы попробовать привезти нам керосину на будущей неделе?
– Думаю, что нет, – ответил человек. – После Праздника Урожая это трудно.
Машина уехала. Миссис Эллисон утешала себя тем, что может раздобыть керосину у мистера Бэбкока или на худой случай у Холлов.
«Следующим летом он может каждый день предлагать мне свой керосин», – злорадно представилось ей.
И на этот раз в корреспонденции не было ничего, кроме газеты, которая случайно пришла в установленный день. Мистер Эллисон вернулся сильно рассерженным, и история с керосином, рассказанная женой, похоже, не увеличила его раздражения. Он объяснил:
– Вероятно, он придерживает его, чтобы зимой продать подороже. Что происходит, на твой взгляд, с Анной и Джерри?
Анна и Джерри – это были их дети, жившие каждый со своей семьей, один в Чикаго, другая на Западе. Их еженедельные письма запаздывали. Так запаздывали, что раздражение мистера Эллисона было справедливым.
– Они же знают, с каким нетерпением мы ждем писем от них! Это эгоистичные, бесчувственные дети.
– Ну-ну, милый, – сказала миссис Эллисон, пытаясь его успокоить.
Гневом не решить вопроса с керосином, подумала миссис Эллисон и несколькими минутами позже добавила:
– Желать писем еще недостаточно для того, чтобы они пришли. Пойду позвоню мистеру Бэбкоку, попрошу прислать керосину вместе с остальным нашим заказом.
– Они могли бы написать хотя бы по открытке, – сказал мистер Эллисон, когда она направлялась к дому.
С той же безропотной покорностью, с какой сносили они все домашние неустройства, Эллисоны терпели строптивый норов телефона. Это был настенный аппарат, нигде кроме некоторых деревень уже не встречающийся. Чтобы связаться с почтовым отделением, миссис Эллисон должна была повернуть рукоятку и позвонить один раз. Обычно эту операцию приходилось повторять многократно, прежде чем удавалось склонить телефонистку к ответу. Со смирением и каким-то отчаявшимся терпением миссис Эллисон приблизилась к телефону. Мистеру Бэбкоку, чтобы снять трубку с аппарата, расположенного за прилавком мясного отдела, понадобилось еще больше времени, чем телефонистке.
