гать, что восхищение и преклонение перед именем Керенских не заденет всех, кто его носит? Обыватель может ничего не знать о тебе, но большинству гражданских знакомо твое имя, даже если это все, что ему известно, и – что является решающим фактором – отдает дань уважения твоему явному желанию сохранить за собой право на личную жизнь. А для тех, кто это желание не уважает… – Дана пожала плечами, словно это все объясняло, – Твой брат принял меры предосторожности, – в конце концов добавила она.
Андрей потряс головой, словно спросонья, несколько углубился в себя и попытался хоть немного разобраться в том, что она только что сказала. Такое возможно? Как?
– Как это могло… почему ты мне раньше ничего не сказала?
Она снова пожала плечами и подняла брови, её взгляд, казалось, просил прощения.
– Извини, Андрюша, но ты до сих пор на эту тему не заговаривал и я не думала, что ты… – на середине фразы она прервалась.
Он с трудом мог вспомнить лишь несколько моментов за все то время, что они были вместе, когда между ними возникало напряжение. Сейчас такой момент явно наступил.
Ты не думала, что я настолько туп, чтобы не заметить этого самостоятельно. Андрей закрыл глаза и откинулся на переборку. Затылком он почувствовал холодный, тяжелый металл. Но я оказался достаточно тупым. Напряжение между ними усилилось на несколько отметок и могло в любую секунду взорваться гневом и разочарованием.
Словно в качестве ответа, посадочный корабль попал в особенно отвратительный смерч и его затрясло, словно детскую игрушку.
Неожиданно она всей тяжестью навалилась на его левый бок, когда корабль швырнуло в очередной раз. Напряжение рассеялось.
Они все равно на моей стороне. Всегда на моей стороне.
– Мне очень жаль, Андрей.
– Это мне должно быть жаль. Ну и болван! И как долго это продолжается?
Очередное пожатие плечами Даны снизило давление на грудь Андрея – ответ, который он не услышал, а почувствовал. Пожалуй, единственный ответ, который я получу на этот вопрос.
Он затих, закрыв глаза, довольный тем, что вокруг темно. Требовательные пальцы Даны в конце концов повернули его голову в её сторону. Словно кукла, он не смог сопротивляться и, как ответ, его глаза открылись.
– Ты просто слишком обозлен. При этом ты настолько безнадежно погряз в обстоятельствах и в том, что творится вокруг тебя каждый день, что попросту не замечаешь важных вещей.
Андрей мрачно усмехнулся.
– Значит, я или самовлюблен, или придурковат.
