– Пойдем-ка, Эмилия, тут намечается важное собрание. Пойдешь со мной к твоему свекру? – спросила Милагрос, имея в виду доктора Куэнку.
– Да, – ответила Эмилия, вскакивая со стула.
– Милагрос, не морочь ей голову. В один прекрасный день явится Даниэль, привезет американскую жену, посмотрим тогда, как ты будешь ее утешать, – предостерегла Хосефа.
– Никто никого не может утешить, но может вселить надежду. Мы только узнаем, доставил ли посыльный письмо, и вернемся, – сказала Милагрос, напоминавшая сейчас девочку-подростка. – Давай, Эмилия, поцелуй мамочку так крепко, чтобы этот поцелуй не успел высохнуть за те полчаса, что мы будем отсутствовать. Мы скоро увидимся, свояк, у тебя есть время успокоить новую представительницу радикалов.
– Не смейся надо мной, Милагрос, – попросила Хосефа.
– Я говорю это с энтузиазмом, сестренка. Пока, – сказала Милагрос, потянув за собой Эмилию, которая тем временем запустила палец в карамель на флане.[23]
Через час они вернулись в теплую гостиную дома Саури. Было тихо, но свет еще горел.
– Твои родители; жгут электричество, как будто не им за него платить, – сказала Милагрос. – Надо же! Оставить все лампы включенными. Ну, что тебе пишет Даниэль?
– Ты же знаешь, пустяки, – ответила Эмилия, складывая письмо и пряча его под блузкой.
Милагрос упала в кресло, словно она много танцевала и обессилела. Эмилия села напротив нее, положив поднятые ноги на плетеное кресло-качалку. При этом она как-то ухитрилась свернуть их кренделем.
– Ты в этой позе похожа на змею, – сказала ей Милагрос.
– Я богиня майя, – ответила ей Эмилия.
– Богини так не сидели.
– У моего папы есть одна, она сидит точно так же, – сказала Эмилия, вставая и направляясь за фигуркой, которая хранилась в ящике письменного стола Диего Саури и которую она всегда считала одним из самых ценных предметов своего будущего наследства.
Она показала статуэтку Милагрос, и та стала вертеть ее в руках.
– Сядь снова, как она, – попросила она Эмилию и поставила фигурку на стол, чтобы попытаться сделать то же самое.
– И чего они добивались этой позой? – спросила Милагрос.
– Покоя, – ответила Эмилия. – По крайней мере, так говорит мой папа, но ты знаешь, что он любит фантазировать.
Хосефа, услышав их голоса, доносящиеся из гостиной, через некоторое время покинула свою спальню, чтобы поучаствовать в разговоре. Эмилия принялась что-то рассказывать и час спустя их языки так раскалили воздух, что разбудили Диего.
– Вы не собираетесь ложиться спать? – крикнул он км из спальни. – Уже полночь.
