– Вообще-то он меня охранять приедет, – важно сказала Леська и ехидно добавила: – Может, и мне марафет навести, подкраситься и брючки сменить?
– Странно, что Телефонист хочет тебя убить, – задумчиво протянула Ника, – вы могли бы стать настоящими друзьями, у вас очень много общего.
Леська заступиться за себя не успела: раздался звонок в дверь, и, показав подруге язык, она побежала открывать.
Игорь принес торт и бутылку шампанского. Улыбнувшись, поздоровался, снял ботинки и прошел в кухню, где ему тут же вручили два бутерброда с колбасой и кружку крепкого чая. Полтора часа непринужденной болтовни и пузырьки шампанского сделали свое дело – девушки позабыли о маньяке и воспринимали происходящее как милую вечеринку. Леська потихоньку наблюдала за Никой и Игорем: возникшая между ними симпатия медленно, но верно перерастала в нечто большее. Почувствовав себя лишней, она пришла к выводу, что пора покинуть «молодых».
– Интересно, а что сейчас делает Максим Григорьевич? – спросила она, убирая со стола пустую тарелку.
– Кажется, он сегодня навещает мать, – ответил Игорь, дотрагиваясь до руки Ники. Она улыбнулась и придвинулась к нему поближе.
– А ему наш пирог понравился? – поинтересовалась Леська.
– Ага, четыре куска съел, – с легкостью соврал Игорь. Зачем расстраивать девчонок – пекли, старались. А сломанный зуб и вылечить можно.
– Хорошо, а то мы волновались, – обрадовалась Ника.
– Я пойду спать, – сказала Леська и многозначительно посмотрела на подругу. Та чуть заметно кивнула и мысленно ее поблагодарила.
Спать Леська не собиралась, любопытство заставило ее прихватить алюминиевую кружку и направиться в соседнюю комнату. Изучив стену и посчитав, что чем выше, тем слышнее, она взобралась на тумбочку, прислонила кружку к стене, а ухо к донышку и замерла, пытаясь уловить разговор влюбленных.
Оставшись вдвоем, Ника и Игорь посмотрели друг на друга и улыбнулись. В душе плескались теплые волны симпатии, а в глазах начинала искриться страсть.
– Я о тебе думал целый день, – сказал Игорь, чувствуя странную неловкость. Обычно общение с женщинами не доставляло ему никаких хлопот. Пришел, увидел, победил – известный принцип, уже давным-давно возведенный им в культ. И вроде нет ничего особенного в этой черноволосой голубоглазой девушке, а тянет магнитом, все мысли о ней. Значит, ошибся, значит, есть в ней что-то особенное.
– И я о тебе думала, – призналась Ника. Такой он замечательный, к чему эти игры в гордость и неприступность? Ямочка на подбородке, небрит… Ух, эх, ах! «Пусть он меня поцелует, пусть поцелует…» – пронеслось в голове.
