Когда Фарук с Салманом вдоволь накричались, я вклинился в паузу с невинным вопросом:
— А что, Тель-Авив тоже стал арабским городом?
Фарук посмотрел на меня как на помешанного, а Салман сказал презрительно:
— Нет никакого Тель-Авива. Яффо там, понял?
— Понял, — сказал я и спросил: — А вместо Иерусалима, значит, Эль-Кудс? Почему—то этот невинный вопрос заставил Салмана и Фарука опять перейти на
крик и вопли, из которых я выудил информацию о том, что евреи еще в сорок восьмом заняли старый город, откуда их вот уже полвека не могут выкурить даже отравленные бомбы Саддама Хусейна. Они снесли мечеть Омара, а в мечети Аль-Акса устроили кошерный ресторан, и Аллах им этого не простит: когда доблестные арабские войска займут наконец святой город, всех оставшихся евреев поставят к Стене плача…
— Послушайте, — сказал я, — но ведь вы туг плохо живете! Если вместо новых машин покупаете ворованное старье, вместо вилл у вас халупы, где даже кондиционера нет… Может, зря вы евреев победили?
Салман повернулся ко мне и разразился бранью, но Фарук неожиданно сплюнул себе под ноги и заявил:
— Конечно, зря! Нужно было дать вам построить свое государство, города, заводы, фермы, а потом все это забрать, и тогда мы нормально жили бы на своей земле! Не было у наших лидеров в сорок восьмом стратегического мышления! Им, понимаешь, все подавай сразу. Вот и завели себя в исторический тупик.
Меня поразило, как точно оценил этот простой араб суть происходившего исторического процесса, но я быстро понял, что со мной, ясное дело, разговаривал не сам Фарук, а созданная специально для меня компьютерная программа.
Мне стало скучно, и я сказал Салману:
— Веди меня к морю, я утоплюсь на твоих глазах. Не хочу жить в этом мире.
Разве могла тюремная программа виртуального наказания допустить, чтобы заключенный покончил с собой — пусть даже не в реальности, а в мире собственных иллюзий?
Салман посмотрел на Фарука, Фарук посмотрел в небо, а с неба на меня подул холодный ветер перемен. В следующее мгновение я понял, что сижу в кресле, налепленные на затылок датчики щекотали кожу, и голос системного оператора сказал:
— Шекет, ваше наказание прервано, поскольку возникла угроза для здоровья.
— Вашего? — спросил я, поднимаясь на ноги.
— Вашего, — буркнул оператор. — Вы слишком эмоционально реагируете на виртуальную реальность. Для вас это не наказание получается, а радость исследователя.
— Естественно, — сказал я. — Всегда интересно узнать что-нибудь новое. Не могли бы вы отправить меня на другую тупиковую историческую ветвь? Мне любопытно, например, что могло произойти в мире, если бы Саддам Хусейн в свое время…
