«Почему?» — чуть было не спросил Илья Никитич, но сдержался. Он всегда старался не спешить с вопросами, которые вызывали у него особенный интерес.
— Ну и как Вячеслав Иванович оценил кольцо? Оно действительно оказалось дорогим?
— Нет, — тяжело вздохнул Саня, — он сказал, что в изумруде трещина и еще какие-то повреждения, а бриллианты очень мелкие, показатели чистоты низкие. В общем, больше трех сотен долларов за эту вещь получить нельзя. Я Наташе ничего не стал говорить. Принес кольцо, потихоньку положил назад, в шкатулку. Вы тоже не говорите ей, хорошо? Ей будет очень обидно, если она узнает, что я оценивал кольцо и что оно на самом деле так дешево стоит. Это ведь единственная ее фамильная драгоценность.
— Ну, специально не буду сообщать. А там уж — как получится, — улыбнулся Илья Никитич. — Вы давно знакомы с Бутейко?
— Учились в одном классе.
— Дружили?
— Нет, — Саня повысил голос, ответил слишком поспешно и даже шлепнул ладонью по столу для убедительности.
— Значит, в школе вы не дружили. А в последнее время какие между вами были отношения?
— Да никаких не было отношений! Просто приятели. Бывшие одноклассники.
— Кто из ваших общих знакомых мог знать о долге?
— Многие.
— Что значит — многие? Вы давали деньги при свидетелях?
— Нет. Артем забежал ко мне домой на пятнадцать минут, мы выпили по чашке кофе, я дал ему деньги.
— Ваша жена была дома в это время?
— Не помню… А, ну конечно, Наташи не могло быть дома. Весь июль она прожила с сыном на даче у моих родителей.
— Стало быть, никто не видел, как вы давали Бутейко деньги и какую именно сумму?
— Никто.
— Почему, в таком случае, вы утверждаете, что о долге знали многие?
— Да потому, что Артем в последнее время жил в долг. Он брал у всех, кто мог дать, и суммы были примерно одинаковые — от двух до четырех тысяч. Об этом все знали, кроме его родителей.
Илья Никитич задумался на секунду, чуть прикрыл глаза и беззвучно отбил! пальцами дробь.
«Все, кроме родителей… однако о долге стало известно со слов матери убитого. Она сразу назвала Анисимова убийцей и вспомнила про деньги. Позже, придя в себя после короткого обморока, назвала сумму — три тысячи. Собственно, о долге известно только с ее слов. Про угрозы тоже».
— Александр Яковлевич, а какие вообще у Бутейко были отношения с родителями?
— Ну, как вам сказать? Сложные.
— Можно конкретней?
— Понимаете, родители Артема люди старомодные, все из себя добропорядочные, правильные и наивные до ужаса. Таким ничего нельзя объяснить. Если бы они узнали хотя бы приблизительные суммы его трат и его долгов, у обоих бы волосы дыбом встали.
