Давид сказал нам собравшимся:
— Спаси вас бог, люди добрые, что не сдали монастыря противникам, стояли крепко и нашего прихода дождались. Послужили вы верно государю и великой России, а что неумело воевали и худо, так то вина не ваша, да и бог с вами. А теперь вы от ратных дел отдыхайте. И да никто же из вас не посмеет с нами в сечу лезть и из города выходить самовольно, как было у вас в обычае до сего дня. Может, по-вашему это и помощь ратным, а нам одна помеха и бестолковая суета. Вот со стен, пожалуй, постреляйте немного, когда мы возвращаться будем, чтобы супротивных к городу не допустить.
Сказав так, Давид велел отворить ворота и повел свое войско на врагов божьих. Поляки же и литва и русские изменники увидели, что идет рать отборная, на добрых конях, в доспехах сверкающих и при многом оружии, немецким порядком ладно устроенная. И загудели еретики в свои трубы и, быстро снарядившись, вышли всем множеством против Давида.
Сошлись рати перед городом на всполье и стали биться. Мы же из города смотрели и мешаться не смели.
Вот мало-помалу еретики стали одолевать. И погнали давидову рать острием меча; те же сначала по немецкой науке согласно отступали, а потом побежали нестройно. И вошли в монастырь в величайшей ярости и в гневе, а иные в слезах. Давид же сотников своих и десятников ругал зло. А мне один из ратных сказал:
— Что, малец, посмеиваешься? Это мы только разогреться ходили, а вот теперь выйдем снова и поганым отомстим, воронье накормим их телами.
По малом времени Давид, еще дыша рвением, снова выходит на брань. И опять враги, решительно нападая, все устроение Давидова войска разрушают и по краям его обходят, и хотят окружить и окончательно погубить.
Мы же, глядя из города, могли только плакать, а помощи не смели подать из-за запрета. Но помалу стали троицкие люди сходиться к Красным воротам с оружием, какое у кого было. И я туда пришел. А через ворота было нам видно, что войско давидово врагами люто побиваемо.
Тогда старец Нифонт сказал:
— Что же, братья, так и будем смотреть? Дадим врагам божьим порубить кедры в дубраве, сокрушить нашу надежду? Да простится им гордыня их, а на запрет их наплюем.
Тут и воевода князь Григорий махнул рукой и сказал:
— Идем с богом, скорее. Побежали мы вон. Кто коня имел, вперед ускакали и вдоль речки Коншуры оврагом стали противника обходить сбоку. А мы, пешие, устремились за конными следом, но не поспели. Те из оврага внезапно на литву наскочили. Враги тогда от давидова войска отстали и против наших обратились. Давид же успел увести войско в город. А троицкие люди рассыпались розно и тем же оврагом вернулись все невредимыми.
