– Именно так и обстоит дело, сэр. Поэтому я очень рад, что могу теперь сообщить вам следующее: посол и его семья выезжают из здания на следующей неделе, чтобы занять новые апартаменты где-то в городе.
– Ирония судьбы. Сколько лет в этом здании размещалось посольство?
– Шестьдесят. Но никто из нашей семьи до последнего времени не знал об истинном положении дел. И, думаю, это не та информация, которую с удовольствием будут обсасывать в прессе. Пожалуй, она подойдет лишь для рубрики «День без сенсаций». – Эндрю поежился. Хотелось бы, чтобы именно так и было. Но вот его информация о мистере Роберте Кларке, возможно, станет настоящей бомбой, вот и будет тогда «день без сенсаций».
– Думаю, что ты прав, – кивнул Лейкерс и поднялся с кресла.
Эндрю внимательно следил за ним. Всегда было интересно наблюдать, как шеф расправляет огромное тело. Лейкерс знал, какое впечатление производит, поэтому никогда не становился рядом с премьер-министром. Тот на его фоне был похож на подростка, нарядившегося в официальный костюм.
– Сэр? – Эндрю, тоже поднялся, чтобы разговаривать с начальником глаза в глаза, а не снизу вверх.
– Конечно, это не те новости, которые могут доставить лишние хлопоты нашему департаменту. К тому же посольство покидает усадьбу по собственной доброй воле, – подвел итог Лейкерс. – Я очень рад, что ты мне все рассказал. Спасибо за доверие.
– Пожалуйста, сэр.
– А еще могу сказать, сынок, что моя благодарность не будет знать границ, когда у меня появится твой отчет о черт знает каких проблемах с мистером Кларком. Устный отчет, конечно. Никаких документов и никаких бумаг. Ну, пока!
Кивнув на прощание, Эндрю вышел из кабинета. А Железный Старик отправился к пресс-секретарю, чтобы отменить утечку информации о предстоящем присутствии премьер-министра на благотворительной вечеринке по поводу презентации Фонда Роберта Кларка.
Бриджет принялась гипнотизировать телефон, мысленно настаивая, чтобы он зазвонил, и звонок вдруг действительно раздался.
– Алло, – сказала она в трубку и расслабилась, поскольку услышала голос матери. – Привет, мама. Как дела?
Через пятнадцать минут она уже знала в подробностях, как именно обстоят дела у матери, у отца, у брата, у сестры, как чувствует себя домработница, которой провели операцию по удалению мозолей, и что сирень на западной стороне дома не переживет предстоящую зиму из-за холодов.
Это было обычной ответной реакцией матери на вполне дежурный вопрос. Стоило только задать его, как она безжалостно вываливала на дочь все до мельчайших подробностей. Бриджет оставалось лишь изредка успевать при этом вставлять комментарии, вроде «ну надо же!», «сколько-сколько?», «да неужели?», «ничего себе» и тому подобное.
