– Совершенно случайно, вы абсолютно правы, – подтвердила я его здравую мысль.
– Допустим, – кивнул он, – но, насколько я помню, когда ты отправилась в отпуск, ты была весьма состоятельной особой, что же заставило тебя устроиться в этот дом горничной?
Мысли, мыслишки, где вы? Помогите, спасите, меня почти загнали в угол!
– Вы же знаете, какой у моей мамы характер, мы с ней все время ругаемся, и я, чтобы разрядить как-то обстановку, была вынуждена пойти на этот шаг. Так мы с ней находимся на должном расстоянии.
– А просто поселиться в соседнем с мамой домике в голову не пришло? – улыбался Воронцов.
– Боюсь, что мама этого не поймет и обидится, – улыбнулась я в ответ, – а так – вроде неплохая причина побыть на расстоянии... и к тому же, всем известно, что труд облагораживает человека, я готова стать лучше!
– Я сделаю вид, что поверил в этот сказочный бред, – кивнул Воронцов, – но работать ты здесь не будешь.
Я вскочила – вот это да! Я-то полагала, что бриллианты теперь точно наши.
– Это еще почему?! – моему возмущению не было предела.
Воронцов склонил голову набок и ответил:
– Боюсь, что твоим друзьям будет скучно без тебя, к тому же ты сама сказала, что Мария Андреевна скоро выйдет замуж, тебе надо больше времени проводить с семьей...
Я сжала губы и нацелила гневный взгляд на Воронцова.
– Хотя нет... – еле сдерживая смех, сказал он, – это значит, ты здесь будешь жить и выполнять все мои пожелания... неплохо...
– Чему вы радуетесь?
– Оставайся, думаю, впереди у меня целое море удовольствия, – Воронцов засмеялся.
Ладно, со всем этим мы разберемся потом, главное, я остаюсь, и главное... он рядом... Неплохо.
– А кто это тут с вами проживает, что за дамочка? – тактично поинтересовалась я. Ответа я ждала с нервной дрожью в коленях.
– Сестра Галя.
Улыбка озарила мое лицо. Это правильно, родственные связи надо поддерживать. Какой замечательный день сегодня, просто чудо!
– А нельзя ли эту грымзу, которая пасется сейчас на первом этаже, как-то ликвидировать и сделать меня здесь самой главной? – спросила я, довольно поглядывая на опустевшую тарелку.
– Нельзя, – ехидно улыбаясь, ответил Воронцов, – должен же хоть кто-то заняться твоим воспитанием.
– О! Не думайте, что меня так просто сломить, уверена, она сама скоро напишет заявление об уходе.
– Ты знаешь, это все же невероятно, что ты здесь...
– Еще бы! Вы-то думали, что легко от меня отделались, сами уволились, а я там работай, как хочешь, да еще с каким-то новым и неродным мне начальником. Я вообще не понимаю, куда это вы рванули, вы что, действительно полагаете, будто сможете прожить без меня?
