Рейн дважды нажала кнопку звонка, сдерживая дыхание по мере приближения звука быстрых шагов. Зажженный кем-то свет упал на ее лицо, занавеска крылечного окна поднялась, дверь распахнулась.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — Вышедшему к ней подростку было не более 16 лет Он был темноволос, а черты его дружелюбного лица и светло-голубые глаза выдавали в нем одного из сыновей Мег.
— Миссис Джексон дома?
— Конечно. Входите. — Рейн не успела войти в гостиную, как он звонко закричал „Ма! — и, как бы извиняясь, улыбнулся.
— Я думаю, вам лучше присесть… Она укладывает младших детей спать. Я Джейсон.
— Рейн Джекобс, — представилась она, пожимая протянутую руку. Взгляд пробежался по пестрому разнообразию цветовой гаммы видневшихся всюду вещей и предметов; по желтому детскому столику; по раскрытому ящику с яркими игрушечными блоками фирмы „Лего“, стоявшему на полу у камина: по бледно-лиловой ветронепроницаемой куртке, что была перекинута через спинку стула. Мебель из темного блестящего дерева, в основном вишневого, была отделана выцветшей парчой.
Рейн не сразу разглядела сидящую в сторонке девочку лет двенадцати, которая не могла не привлекать чистым и открытым взглядом своих карих глаз и смешным светлым хвостиком волос, собранных на затылке. Девочка сидела в кресле, а ее ноги были укрыты одеялом.
— Мисс Джекобс, познакомьтесь с моей сестрой Тарой, — предложил Джейсон, и девочка положила книгу, выразив глазами вежливый интерес к незнакомой леди.
— Здравствуйте.
— Здравствуй, Тара. Я рада познакомиться с тобой. Твоя мама сказала, что у нее два сына и три дочери, — непринужденно заговорила Рейн. — А что, другие моложе тебя?
— Да, — ответила Тара, улыбаясь. Она показала на фотографии, висевшие на каминной доске. — Пэму восемь лет, Керстену — шесть, а Беку — пять. Они наверху. Для них время сна в 8.30, а Дженни, которой делают теплую ванну, ляжет попозже.
Рейн бросила быстрый взгляд на часы и, увидев, что уже больше девяти, смутилась.
— Я не думала, что уже так поздно, — начала она, но ее прервал приятный голос Мег.
— Пусть это вас не волнует.
Она спускалась с лестницы, у которой были особые перила, приспособленные для подъема и спуска кресла на колесах. Образ деловой Женщины, стоявшей перед глазами в воображении Рейн последние несколько часов, рассеялся, и на смену ему предстало обретшее живую плоть видение матери, наконец-то освободив шейся от дневных забот. Рейн бросила взгляд на халат и домашние туфли женщины, а также на чистое, без косметики, лицо, вновь чувствуя неловкость своего вторжения.
