Подняв голову, я увидел, что Сева успел добраться до люстры и сидел, сгорбившись, обхватив ее тощими руками.
— А у него сейчас произойдет прилив крови к голове, — радостно сообщил мне Сарь Сысо-ич, — и он умрет в страшных судорогах.
Севино лицо и правда стало наливаться багрецом. Я забеспокоился, что выразилось в частом-частом вилянии хвоста.
— Итак, марципаны, никто ничего не хочет сказать? — самодовольно спросил Сарь Сысо-ич.
— Снимите, — ответил Сева, похоже, мало понимающий суть происходящего.
— Для начала обсудим несколько условий. Я для вас — господин Сарь или, в крайнем случае, Сарь Сысоевич, но никак не Сысоич или сарделька, сосиска, сыч и так далее. Ясно?
Сева не ответил, а я был занят тем, что чесал себе задней лапой за ухом.
— Ага. Второе — беспрекословно выполнять все мои требования. Даже такие, как, например, покричать петухом под столом или прикурить мне сигарету, но не спрашивать, куда уходит дым, почему я не кашляю и все такое прочее. Ясно? Третье, и самое важное, покупать мне свежее мясо, килограмма два в день. Не меньше! А то у меня может развиться дистрофия. Надеюсь, господа, все понятно?!
— Снимите меня отсюда! — жалостно попросил Сева.
— А что надобно сказать? Ай, ладно, на этот раз обойдемся без лишних церемоний.
Что-то вновь произошло, и я обнаружил, что сижу на холодном линолеуме и отчаянно выдергиваю из-под мышки волосы зубами. Смутившись, я прекратил это занятие. В этот момент на стол с большим шумом упал Сева. Кратко, в прощальном стоне дзинькнули разбитые тарелки и стаканы. Опрокинулась непочатая бутылка пива…
— А теперь, марципаны, поднимите меня! — сказал из-под таза Сарь Сысоич. — И живее, так вас да растак.
Сева все еще оставался лиловым, когда мы снова уселись за стол и Сарь Сысоич принялся поглощать очередной кусок мяса.
На полу медленно расплывалась лужа крови, но никто, кроме меня, на нее внимания не обращал. Сарь говорил:
— Значит, так. То, что ваш этот Мусорщик меня как-то рассекретил, — хорошо. Остается только узнать как. Кто-нибудь из вас знает? Вижу, что знаете, потому что по вашим лицам читаю. Рассказуйте.
Я покорно сознался во всем, делая ударение на то, что Мусор прямо-таки всунул мне в руки злосчастный топор. А ударил я и вовсе с закрытыми глазами по велению кого-то плохого, подло шептавшего на ушко.
Сарь Сысоич слушал внимательно, неторопливо пережевывая кусок за куском, двигал нижней челюстью из стороны в сторону, а когда я закончил, сказал:
