— А, прости, кто субсидирует тебя? — спросил он, прищурившись, и Маша поняла, что он протрезвел окончательно.
— Концерн. Кто же еще?
— Класс. Мне бы так… Слушай, а ты с Хоганом лично знакома?
— Конечно, — скромно кивнула Маша, — я иногда сопровождаю его на всяких важных переговорах, конференциях.
— Погоди, а кто же тебя встретил?
— Сотрудник нашего посольства.
— Где ты будешь жить?
— Он же снял мне квартиру через знакомых.
— Интересно, где, в каком районе?
— В центре.
— Класс, — одобрительно кивнул Феликс, — и как квартира, хорошая? Сколько комнат?
— Слушай, ну какая тебе разница? — слегка рассердилась Маша. — Я же не спрашиваю тебя, сколько комнат в твоей квартире.
— А ты спроси. Я отвечу, — Феликс заулыбался, показывая ряд отличных зубов, ровных и белых, — могу даже в гости пригласить. Хочешь, прямо сегодня. Я живу один. Квартирка так себе, трехкомнатная, сто тридцать метров, в новом элитном доме, холостяцкая, но уютная. Ты вечером что делаешь?
— Ужинаю с сотрудниками посольства, — отрезала Маша.
Этот Феликс стал ужасно раздражать ее. Ей показалось, что насчет трехкомнатной квартиры в элитном доме он врет. Просто так, из любви к искусству. Более того, он приглашает ее в гости сегодня вечером, совершенно точно зная, что она откажется. И еще, он постоянно гримасничал, как будто на его лицо была натянута мягкая резиновая маска, снабженная изнутри сложным самодвижущимся механизмом.
— А, понятно, — он вытянул губы трубочкой и сдвинул брови к переносице. — У тебя там небось полно знакомых, в посольстве? Слушай, а ты не могла бы взять меня туда на какую-нибудь тусовку?
— Видишь ли, я не собираюсь ходить на посольские тусовки, у меня здесь совсем другие задачи. Я пишу диссертацию.
— Ты? Чего, серьезно, что ли? Сколько же тебе лет, малышка? — он вдруг засмеялся, до того странно, фальшиво, до того некстати, что Маша слегка напряглась.
— Двадцать пять.
— Ого, уже какая взрослая, — он перестал смеяться, словно внутри у него выключилась машинка игрушечного смеха, и тут же скорчил серьезную, важную морду.
— Я вот тоже все хочу что-нибудь такое написать, повесть, например, или роман. Мог бы стать известным писателем, сейчас это просто. Настоящих писателей нет, и я бы на фоне нынешнего дерьма стал Толстым и Достоевским сразу, в одном лице, — последовала очередная гримаса, рыжие брови сдвинулись к переносице, уголки губ поползли вниз.
— Очень интересно, — вежливо улыбнулась Маша, — у тебя уже есть в голове готовые сюжеты?
