– Сколько я еще пробуду здесь? – спросил он.
– Неделю, а там посмотрим.
– Вы уже смотрите месяц! – напомнил Фрэнк и отложил пакет. Сегодня ему очень захотелось повздорить с кем-нибудь.
– Что, не терпится вернуться домой?
Доктор забрал снимки и ушел, оставив молчание и пустоту. Старый, полуразрушенный коттедж с гнилым чердаком и пятнами влаги на потолке. Он жил там, складируя по субботам пустые банки и предаваясь мечтаниям о лучшей жизни, с пятнадцати лет. Колледж и университет так и остались в «планах на жизнь», и тщедушная посудина Фрэнка продолжала дрейфовать.
Через пару дней ему стало казаться, что весь медперсонал больницы издевается над ним. Нет, никто не ронял на его больную ногу инструменты. Тот же хирург часто говорил о доме Фрэнка. Медсестры щебетали, что «сегодня вы выглядите гораздо лучше», хотя он видел себя в зеркале осунувшимся, с дряблыми щеками и воспаленным глазам. А соседи по палате его вообще игнорировали. Не так плохо, но постоянное чувство отчуждения жутко надоедало.
Фрэнк точно не помнил, когда ему в голову пришла мысль сбежать, но она не давала ему покоя. Он сидел на больничной кровати, а ноги зудели и хотели валить отсюда. Никогда еще ему не было так тоскливо. Не смотря на то, что в старом доме он жил один, и соседей в радиусе ста метров не было, там было весело. Да черт с ней, с фабрикой! Фрэнк зарабатывал десять долларов в неделю и тратился только на пожрать и пиво. Все свободное время он жрал и оттягивался с пенным напитком.
Так же неожиданно он оказался за пределами территории. Просто взял и вышел. Не ночью через забор, а днем, проскочив в главные ворота. Он прихватил с собой пиджачок соседа слева, кажется, тому оттяпали руку, и чуть погнутый номер с бампера «бьюика». У него не было ни денег, ни документов, но это его волновало меньше всего. Он боялся, что какие-нибудь уроды в его отсутствие сломают дверь и вынесут телевизор. Поэтому он надел пиджак и заковылял по улицам Странфилда к шоссе.
Через час он уже мог точно сказать, в каких именно местах была сломана его нога. Она чертовски болела, и Фрэнку пришлось сесть прямо на грязный тротуар. Сентябрь был в самом разгаре, и пара больших деревьев напротив местами пожелтели. У дома Фрэнка росли точно такие же.
Странно, но за все то время, пока он отдыхал, никто не проехал на машине и не прошел мимо. Город будто вымер, впрочем, ему было положить на это. Он шел вдоль ухоженных лужаек за штакетником, разглядывая фасады домов, и думал, что люди здесь хорошо живут. И только из желания нагадить он подгреб своей палкой газету, не доброшенную до крыльца, и сунул ее в карман.
