— Смотри! Два письма!
Павел Матвеевич останавливается, не доходя ступеньку до площадки. Крупный нос его покраснел от холода, а щеки землистые, будто свежий воздух их не коснулся.
— От кого?
Как кричит! Что она, глухая, что ли?
— От Аллочки и Лени.
Павел Матвеевич протягивает руку.
— Дай мне!
— Еще чего! Как бы не так!
Павел Матвеевич понимает, что спорить бесполезно. От неожиданности и волнения он спрашивает:
— Что пишут хоть?
— Откуда мне знать, как ты думаешь? Я еще сама не читала.
Пристыженный своим промахом, Павел Матвеевич ворчит:
— Ну, ладно, ладно… спросить нельзя.
Они вместе поднимаются до своей квартиры. Павел Матвеевич шагает быстрее обычного, — смотри-ка, прямо припустил, даже ее обогнал! Некоторые странности своего поведения Елена Дмитриевна не замечает; например, забыла выговорить Павлу Матвеевичу за то, что прошагал в ботинках прямо на середину коридора, не вынула ключ из замочной скважины, чего никогда не случалось, оставила около вешалки свою хозяйственную сумку, хотя всегда относит ее на кухню…
Вот уже оба сидят в креслах около журнального столика, и руки их, одновременно протянутые, сталкиваются над раскрытой пачкой «Казбека».
— Читай, читай, не тяни, — не терпится Павлу Матвеевичу.
Постороннему может показаться, что он человек неграмотный или человек, потерявший право на чтение из-за каких-то проступков.
— Начинай с Аллочки, — требует он.
— Нет, с Леньки!
— Хорошо, хорошо!
Елена Дмитриевна прикуривает, Павлу Матвеевичу огонька от своей спички не дает — пусть знает, глубоко затягивается, так что щеки западают, и вскрывает письмо Леонида. На лице у нее появляются недоумение и испуг. Глядя на нее, пугается и Павел Матвеевич:
— Что такое?
— Это же не Леня пишет, а Катя. А конверт он подписал.
— Да? Почему?
— Как ты думаешь, могу я знать, почему?
— Тогда читай, не тяни!
Ни Леонид, который в эту минуту стоит в задымленном пивном баре с приятелями и, смеясь, раздирает пальцами кусок слабосоленой горбуши, ни Катя, закрывающая на ключ свою библиотеку, чтобы пойти домой, знать не знают и не могут представить, какие страсти разыгрались из-за их письма. Катя написала письмо, Леонид утром, шагая на телестудию, где подрядился сделать передачу, купил в газетном киоске конверт, тут же надписал его и бросил в почтовый ящик; только и всего.
Елена Дмитриевна наконец читает хрипловатым голосом:
— «Здравствуйте, мама и папа! А у нас хорошие новости»…
Все лицо ее будто вспыхивает.
— Ты слышишь? Хорошие новости!
