Однако по первому году встретился он ненароком с Комоловым. Того от бригады поодаль поставили, чтоб самостоятельно присмотрелся парень к тайге. Ну а у Гришуни свободного времени пруд пруди, помог он Антошке панты добыть, сварить и мяса навялить. Осчастливил парня. Комолов посчитал Гришуню за старшего братана.
Чего ж еще надо было Шалашову? Он, и не выспрашивая особо, знал, что собирались предпринять охотники, куда путь намерены держать. У Комолова хватило сметки не распространяться о встречах со своим благодетелем, тем более Гришуня и сам намекал, что большого желания общаться с кем бы то ни было у него нет.
— Но почему? — удивился Комолов.
— Служба у меня особая, Антон, — положив парню руку на плечо, сказал Гришуня. — До поры до времени никто не должен знать, что в ручьях и речках в окрестностях Хребтовой выпущены выдры. На много тысяч рублей зверья выпущено.
— У нас народ сознательный, промхозный, — чуть обиделся Антон.
— Знаю, знаю. Ваши да. А пришлые, коли слух пойдет?
— Пришлые… Мы посты организуем, кордоны.
— О чем говорить, Антоша! — расплылся в широкой улыбке глазастый душа-малый Гришуня. — О чем говорить, если через месяц я сам пойду в промхоз. Кончится акклиматизация. А там годик-два, и лицензии продавать начнут.
— Ух, — выдохнул Антон.
А Гришуня погрустнел:
— Разболтался я…
Комолов впервые обратился к Шалашову по имени и отчеству.
— Григорий Прохорович! — торжественно произнес Антон, — Неужели вы не верите мне? Да я жизни за вас не пожалею.
— Эх, милый… Мал ты еще. А я-то знаю, в жизни так: когда тонут — топор сулят, а вытащат — так и топорище жалеют. Это не о тебе лично. Пойми. Какая у меня научная работа погорела… Дружок увел. Из-под носа. А чем докажешь, что он предатель? А?
Тут случилось нечто неожиданное для Гришуни. Антон со слезами на глазах, колотя кулаками по земле, стал умолять:
— Верьте! Верьте мне, Григорий Прохорович! Обязательно верьте.
— Не надо так, Антоша… Чем же я обидел тебя?
Дело было к вечеру, они сидели у комоловского балагана, и Антон сбивчиво пересказал Гришуне свою трагедию.
Когда Антон учился еще во втором классе, его приятель Ленька свистнул у Аркашки, своего соседа по парте, шариковую ручку, вещь копеечную, но бывшую тогда редкостью. И конечно, Ленька не удержался, чтоб не похвастать «находкой» Антону. Аркашка, обнаружив пропажу, поднял вой. Учительница сказала, что весь класс не отпустит домой, пока не обнаружится вор.
Поступок Леньки по-настоящему возмутил Антона. Это был первый случай, когда Антон обманулся в друге. Комолов поднялся и сказал, кто украл ручку. Класс обмер, затаился. Классная руководительница Анна Ивановна потребовала, чтоб после уроков октябрята остались, и на линейке судили Леньку, и лишили его звания октябренка. — Ябеда! Ябеда комолая! — заорали ребята на Антона.
