«Так не может быть! — остановила себя Стеша. — Он все пройдет, все претерпит, лишь бы нам встретиться. Иначе быть не может! Ты сама не кисни. Подумаешь — дождь, ветер… Все ерунда. Только бы он остался живым».
— А как же там Антон?
— Кто? — удивленно спросил Зимогоров. Ему и в голову не приходило, что жена инспектора могла беспокоиться об охотнике.
— Антон как там?
— А чего ему сделается? Промышляет. Обсохнет, коли вымок. Я думал, ты о муже, — протянул Федор.
— О Семене само собой, — попробовала поправиться Стеша. — Я и о том и о другом беспокоюсь. Я все же педагог…
— Сравнила… — фыркнул егерь. — Вернется твой Антон. Поедет в город, там задачки, как орехи, щелкать будет. А Семен Васильевич при исполнении служебных обязанностей…
Федор ревниво обиделся за друга и умолк, нагнувшись подправить головни в костре. Ему было приятно слышать, как нежно позванивали, опадая, яркие угли, а потом мягко, сыто, по-кошачьи замурлыкало пламя.
«Как же объяснить Федору… — подумала Стеша, — сколько бы я ни говорила, ни беспокоилась на словах за жизнь Семена, в действительности по-настоящему я и мысли не допускаю, будто с ним могло произойти что-то… И вот сейчас у меня похолодело и замерло все внутри, и сердце стонет… Может, потому об Антоне и заговорила, чтоб не о Семене вслух вспоминать! А ты, Федор, меня отчитал… Оправдываться перед тобой? Не хочу!»
Зябко поежившись, Стеша потуже стянула полы ватника на груди. Холод в спине, казалось, исходил от тьмы. Мир словно ограничился неровным мерцающим кругом света от костра. А дальше ничего не было, кроме кромешного мрака. И оттуда доносились всхрапывающие, всасывающие звуки, издаваемые невидимой рекой.
Пораженная этими гнетущими ощущениями, Стеша сказала себе:
«Ты что, мышь? Ты приняла решение, ты пошла в тайгу, беспокоясь за судьбу мужа и своего ученика. Ты считаешь — им нужна твоя помощь, хотя бы твое присутствие. И веди себя так, как подобает человеку. Страшно тебе? Ты знала — будет страшно. Подумаешь, гроза, ночь. Не смей быть мышью! Вставай и приведи себя в порядок. У тебя в грязи лицо и руки. Умойся, причешись. Это совсем немного. И не думай, будто тебе трудно. Тебе легко. С тобой Федор. И ему и себе докажи, что ты не мышь».
Поэтому прежде всего она умылась и привела себя в порядок. Ее бодрый вид успокоил Федора, который собрался было вновь уговаривать ее остаться здесь и не ходить в тайгу. Когда Стеша, умытая и причесанная, села у костра перед входом в балаганчик, сооруженный Федором из бревен, егерь глянул на нее с некоторым удивлением, настолько она преобразилась.
