— И Даракчиева с ними?
— Естественно, с ними. Через час она пошла на Евин пляж — сейчас модно загорать в чем мать родила, — но оставила свою одежду у них. В шестнадцать ноль-ноль она вернулась с Евиного пляжа. В это время все обычно расходятся по своим номерам, но Зинаида вместе с двумя подругами и одним другом предпочла подремать у моря. И действительно, они дремали почти до семи вечера.
— Значит, в пятницу она не была с компанией между четырьмя и девятью утра и между десятью и шестнадцатью?
— Эта арифметика настолько проста, что даже я ее одолел, — притворно вздохнул капитан. — Дальнейшие вопросы предвижу. Да, проверил в аэропорту. Первый самолет в пятницу утром должен был вылететь в двадцать минут шестого, но по каким-то причинам задержался до восьми, следующие вылетали каждый час. Фамилии Даракчиевой среди пассажиров не значится… Алиби подтвердилось и днем. Зина действительно была на Евином пляже. Во-первых, она разговаривала с гардеробщицей, та ее хорошо знает, поскольку Зина всегда швыряется чаевыми. А около двух часов дня Даракчиева была на почте, чтобы отправить мужу телеграмму. Ту самую, что подшита в дело.
— Оригинал бланка взял?
— Вот он. — Смилов вытащил синий листок и положил на стол перед Геренским. — Я тщательно сверил почерк. Телеграмма написана собственноручно Зиной, а приемщица отметила точный час подачи: четырнадцать двадцать… Так что, вычеркнем вдову из списка подозреваемых?
— С величайшей радостью, Любомир, — согласился под полковник. — Ничего не найти — это тоже немалый успех.
— Предлагаю написать этот афоризм перед входом в управление, — сказал капитан.
4
Подполковник внимательно прочитал все шесть писем, затем, положив их на край своего стола, сказал, как бы раздумывая про себя:
— Хватка у консорциума железная. На мелочи не разменивается. Анонимки, цианистый калий, кирпичи, летящие с последнего этажа…
— Кто-то старается нас оклеветать, товарищ Геренский, — оторопело ответил Боби. — Какой-то негодяй хочет, чтобы…
— Не торопитесь со своими выводами, — сухо прервал Паликарова подполковник. — Никакой клеветы я здесь не усматриваю. Несколько глупых предложений — и только… — По его лицу скользнула тонкая ироническая улыбка. — Совсем другое дело, если бы письма были адресованы на наш адрес и в них выдвигались какие-то обвинения. Против вас. Или, например, против гражданки Дарговой…
Паликаров проглотил его намек и отвел взгляд, но тут в бой вступила Беба.
